Неугасимые зарницы - [28]
Около овощного магазина ему преградила дорогу шумная толпа.
Павлий остановился. Прислушался. Ясно — очередь за ранними черешнями, завезенными из Молдавии. Черешни кончаются, и люди требуют, чтоб в одни руки отпускали не больше килограмма.
«Пожалуй, стоит и мне взять», — подумал он и спросил:
— Кто крайний?
Очередь притихла. Кто-то взял его за руку, куда-то повел. Не успел опомниться, как ему уже подали кулек с черешнями. Он расплатился, поблагодарил, поспешил отойти. Защемило сердце — будто принял милостыню.
Надо еще купить цветов. Собственно, только их и надо было купить. Черешни — это случайность.
Цветочный рынок находился на площади, около театра. Незаконное сборище нескольких десятков пригородных женщин-цветоводов, которые пользовались нерасторопностью цветочных магазинов и киосков.
Иван Александрович часто ходил туда вместе с Оксаной. Жене нравилось, когда у него на столе стояли живые цветы.
Купив пышный букет роз, он направился к стоянке такси.
...В ветровое стекло светило солнце, грело лицо, грудь. В детстве, когда приходилось ехать в машине, он любил высматривать впереди какую-нибудь примету и, закрыв глаза, угадывать, когда поравняется с нею. Этобыла интересная игра. Теперь об этом можно только вспоминать...
— Где мы едем, дружище? — спросил шофера.
— Под нами мост через реку.
Павлий повернул голову вправо, будто засмотрелся в окно.
— Там пляж.
— Да, пляж.
Машина проскочила мост, начался крутой подъем. Павлий знал, где они едут, отчетливо представлял знакомые с детства места. Вот здесь справа и слева стоят старые домики.
— На месте этих лачуг пора бы возвести высокие дома, — повернулся он к шоферу.
— Нет уже лачуг, пятиэтажные стоят. Месяц тому назад заселили. И мне здесь дали...
Ивану Александровичу стало неудобно. Память подвела. Ну, что ж, так и должно быть. Память нужно обновлять даже зрячим.
А шофер жалел, что поторопился со своим уточнением. Может, не следовало бы нарушать старых представлений слепого?
Машина, скрипнув тормозами, остановилась.
— Приехали, — сказал шофер.
— Вы можете меня подождать?
— Конечно. Давайте помогу дойти.
Но Иван Александрович от помощи отказался. Он позавчера уже был в родильном доме и теперь может обойтись без провожатого. Правда, он был здесь среди ночи, но ведь для него нет разницы между днем и ночью.
Павлий прошел по мягкому ковру к столику, за которым сидела молоденькая медсестра.
— Добрый день. Я...
— Поздравляю вас с сыном, — не дала ему договорить медсестра.
— Да? Спасибо. Большое вам спасибо... Значит, сын... И как они там?
— Мать и ребенок чувствуют себя чудесно. Давайте ваши цветы. Я передам.
Другим отцам медсестра обычно. советовала подойти с улицы к окну, может, удастся увидеть жену, обменяться с ней взглядами. Но Павлию этого она не могла посоветовать.
— Что сказать вашим?
— Скажите, что я жду их. Скажите, что у меня все хорошо...
Сестра вскоре вернулась.
— Идемте со мною, — тихо сказала она. — Ваша жена просила показать... вам сына. Это не разрешается, но она так просила...
Девушка взяла Павлия за руку, повела за собой.
И они встретились. Отец и сын.
Павлий дотронулся пальцами до тугого свертка, погладил его. Под теплыми пеленками пружинисто затрепетала маленькая жизнь.
«Как и тогда», — вдруг подумал он.
И сразу же в его воображении вновь взвилось пламя. То самое пламя, которое три года назад погасило его зрение и само навеки погасло для него. А сейчас оно снова бушевало, обдавало жаром.
Павлий сорвал очки, прикрыл рукою пустые впадины глаз...
— Через неделю они будут дома, — сказала медсестра, провожая его к двери.
И снова машина мчалась по знакомым с детства местам, поворачивала вправо, влево, кому-то сигналила. Ивану Александровичу казалось, что вот сейчас, стоит лишь захотеть — и он откроет глаза...
Но нет, этого никогда не случится! Зачем обманывать себя несбыточными надеждами? Зачем ему свет погасшей звезды?
«Через неделю они будут дома! — шептал он. — Через неделю дома! Дома! Оксана и сын! Мои глаза, мои негаснущие солнца!..»
Наследник
Дед Филипп всегда являлся на рассвете.
Звонок не умолкал до тех пор, пока не открывалась дверь. Дед снимал с хрупкой белой кнопки тяжелую, узловатую, как дубовый корень, руку и, виновато глядя в заспанные сердитые глаза домашней работницы, тихо говорил:
— Ну, вот я и приехал. Здоровеньки булы. Наверно, разбудил всех? Он же так красиво звенит, как жаворонок... — дед улыбался и, запрокинув голову, смотрел на дверной звонок.
Так было и на этот раз.
В коридоре появилась хозяйка — дедова невестка. На ней теплый, будто пошитый из сухого мха, халат.
— Пустите переночевать? — спросил дед и ногою подвинул поближе к порогу фанерный чемодан.
— Снова пешком? — не скрывая радости, упрекнула невестка. — Взяли бы такси — водитель подвез бы до самого порога.
— А подвез бы. Такая у него работа. Но сколько той дороги? От станции до вас — два раза палкой кинуть, а рубль нужно давать. Не жирно ли — трудодень за пять минут тратить? Кто ж меня умным назовет?
Маленький Василек не выдержал, выбрался из-под теплого одеяла, прибежал в коридор, чтобы поздороваться с дедом. Но тот грозно прикрикнул на него:
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.