Неудобные вопросы и непредвзятые ответы - [25]
Потому-то либералы так ценят и любят политкорректность, потому-то они и насаждают ее с таким упорством. Потому-то мы ее презираем, ненавидим, обнаруживаем повсюду, где бы она ни скрывалась, и уничтожаем свободным словом.
– В Евангелии сказано: просящему у тебя – дай. Но почему мы обязаны подавать милостыню всем, кто просит? А если они прямо у церкви пьют и матерятся? Если это нанятые мафией инвалиды, работающие на преступный бизнес? Батюшка нам говорит: один Бог знает, что на душе у этих людей, вы им не судьи, потому лучше подавать, если есть возможность. Вот и помогли в нашем приходе одной аферистке! Она сказала: муж погиб, дети малые дома, на вокзале ограбили – жить не на что, ночевать негде. Батюшка благословил одну прихожанку взять ее на ночлег (даже документов не спросил, сказал – надо верить людям), а она утром прихватила золотое кольцо и деньги и скрылась.
– Еще один непростой вопрос... «Милостыня» – от слова «милость». Мы не должны отказывать в помощи людям, которые в ней нуждаются, – но почему вы думаете, что монополией на вашу помощь обладают правонарушители, дармоеды и пропойцы? Почему бы не проявить внимание и участие к окружающим?
Мы не можем быть равнодушными к ближним. Но в описанных вами случаях неравнодушие к людям – и к тем, кто пьянствует, ворует, обманывает, бездельничает и сквернословит, и к тем, кто живет с ними в одном городе, на одной улице, в одном дворе, и к тем, кому они создают препятствие на пути в Божий храм, лежа поперек дороги в луже собственной мочи́, – должно бы скорее подтолкнуть не к раздаче рублей, а к звонку в милицию.
– Мне очень нравятся книги о. Андрея Кураева – его язык, его манера общения с молодежью. Но духовник моей подруги запретил читать Кураева, сказал, что книги его вредные. А уж что во многих православных газетах пишут! Кураев, дескать, – известный обновленец, вообще нецерковный автор. Как же тогда издаются его книги большими тиражами? Выходит, «еретику» поручили учить молодежь?
– Понятие о разномыслии у многих не вяжется с христианством: толкуют про «догматичность», «негибкость», «окаменелость» Православия, иной раз даже не понимая, о чем идет речь. А между тем в Новом Завете написано: «... Надлежит быть... разномыслиям» (1 Кор. 11; 19). И далее сказано, зачем нужны разномыслия: «...дабы открылись между вами искусные», – то есть чтобы прояснилась истина. Истина в споре не рождается – она существует помимо усилий спорящих сторон, – но в споре ее можно найти, отточить, сформулировать, поделиться ею с ближними.
«Многие православные газеты», о которых вы упомянули, до сих пор не смогли привести ни одного аргумента в пользу своих обвинений о. Андрея Кураева в «нецерковности». Я бы, со своей стороны, спросил: откуда известно, что эти «многие газеты» в самом деле православные? Если их продают в храмах или церковных ларьках, это еще ни о чем не говорит.
...Тем не менее книги, статьи и выступления о. Андрея Кураева – как и других серьезных авторов – порождают у читателей и слушателей немало разномыслий. И это очень хорошо. Разберем важнейшие из них и дадим ответ на критические замечания и недоуменные вопросы, имея перед собой в качестве примера одну из самых популярных его книжек: «Ответы молодым». Тем самым мы поможем не только о. Андрею в его деле, но прежде всего и главным образом самим себе: овладеть истиной и избавиться от заблуждений.
Чаще всего, наверное, приходится слышать от критиков о. Андрея, что его язык, манера речи и письма якобы «нецерковные», неподходящие для передачи святых истин Православия. О. Андрей почти не употребляет длинных периодов, сложных причастных и деепричастных оборотов, не говорит сей вместо этот, вкушал вместо ел, благословил вместо разрешил и т. п. Речь его, как устная, так и письменная, – живая, открытая, подвижная, с современной лексикой, юмором, иронией. Можно ли из этого заключить, что он отводит людей от Церкви, от церковного мышления?
Разумеется, нет. Критика эта основана на недоразумении, на путанице между целью и средствами. Не человек для языка, а язык для человека, инструмент для нашего разума в решении той или иной задачи. И разные задачи требуют разных инструментов. Поэтому вполне обоснованно критикуют тех, кто пытается «облегчить» и «разбавить» язык наших молитв и богослужений; однако к о. Андрею, к его общепросветительским трудам, к массовым миссионерским беседам и выступлениям, подобные претензии относиться никак не могут.
Следующий пункт недовольства о. Андреем идет значительно глубже. Говорят, что он проповедует «модернизм», «несогласие с авторитетами» и даже «противопоставляет себя Церкви» и «противоречит ее учению».
