Неудавшееся двойное самоубийство у водопадов Акамэ - [42]

21

Наступило утро, и Сай действительно не пришёл. Именно такие конкретные события и заставляют людей наконец осознать перемену. Требухи в холодильнике было столько, что, поднажав, с ней вполне можно было разделаться за день. Я развернул газету и взглянул на трусики. Неизъяснимая боль кольнула сердце. Я сразу же убрал их и сел разделывать требуху. Убеждая себя не торопиться и делать всё как всегда. Но рано или поздно я закончу… А потом соберу вещи и уйду.

Я сходил пообедать, а когда вернулся, возле двери моей комнаты стоял незнакомый мне парень. Судя по внешности, он был из «угольков». Завидев меня, он немедленно спустился по лестнице на первый этаж. Я вошёл в свою комнату. Сразу же на лестнице послышались шаги, и в комнату вошёл Маю. По звукам, доносившимся из коридора, я понял, что «уголёк» стоит за дверью. Не спросив разрешения, Маю переступил порог и прошёл в комнату.

— Ну, Икусима, прости, что так долго вышло. А ну-ка, братец, достань ту мою коробку.

— Да-да, сейчас.

Я собирался, уезжая, вручить коробку тётушке Сэйко и попросить, чтобы она передала её ему. Но если я могу вручить её самому хозяину, будет ещё лучше — одной заботой меньше. Я немедля вытащил коробку из шкафа и протянул ему. Но он её не взял.

— Да не торопись ты, Икусима, погоди маленько. Просьба у меня к тебе есть. Не откажешь, а?

— Просьба? — машинально повторил я, встревожившись не на шутку.

— Да не беспокойся ты, просто отвезёшь мою коробку одному человеку возле станции Даймоцу, и все дела.

— Я?

— Ты, ты. Ты уж прости, что я тебя по такой жаре посылаю… — проговорил Маю и достал из нагрудного кармана листок бумаги.

— Вот сюда её отнесёшь, понял?

На листке была начерчена карта.

— Гляди, вот это — станция Даймоцу, а коробку мою отнесёшь вот в этот дом. На первом этаже — овощная лавка, рядом — узкий проулок; заходишь в него и сразу по левую сторону дверь будет, понял? За дверью — лестница, поднимешься по ней на третий этаж. Там найдёшь человека по имени Сакаи, ему и отдашь.

— …?

— Не беспокойся, он тебя уже ждёт. Отдашь ему коробку, и дело с концом.

— А как я…

— Родинка у него вот тут, а выглядит он лет так на сорок. Вот тебе, билет купишь.

Маю сунул мне в руку купюру в десять тысяч иен, повернулся кругом и вышел. Я остался в комнате один. Тревога впилась в сердце ядовитым жалом. Не лучше ли прямо сейчас пойти признаться во всём тётушке? Нет, этот шанс я уже упустил. Молодой «уголёк» наверняка уже следит за мной. Бежать мне некуда. Ощущение было такое, словно рухнула плотина, и мутный поток, ждавший своего часа где-то в стороне, вдруг неумолимо обрушился прямо на меня.

Станция Даймоцу линии Хансин была вторая по счёту от Дэясики в сторону Осака. Я прошёл турникеты, вышел на улицу и очутился перед большой игорной. Радом была лавка буддийских алтарей, я прошёл мимо неё, свернул в проулок и через некоторое время действительно увидел отмеченный на карте трёхэтажный дом с овощной лавкой на первом этаже. С улицы третий этаж выглядел вполне обычно — просто ряд окон, сверкавших в неистовых лучах летнего солнца. Рядом с одним из них торчала выпяченная задница кондиционера, и жалюзи на всех окнах были закрыты. Я решил было сперва пройти мимо. Но подумал, что за мной могли следить, и сразу же свернул в проулок возле дома. Мешкать было бы ещё опасней. Я сомкнул пальцы на дверной ручке. За дверью была лестница. Было тихо.

Я начал подниматься по лестнице, и мои деревянные сандалии застучали по ступенькам. Массивная железная дверь загораживала проход в комнаты на втором этаже. Так же и на третьем. Я медленно перевёл дыхание и постучал. Немного подождал, затем постучал снова. Внезапно с той стороны двери послышался голос:

— Кто там ещё?

— Здрассьте, я от Маю пришёл.

Ключ повернулся в замке. В приоткрытой двери показалась голова мужчины лет сорока, лицом напоминавшего креветку.

— Заходи.

Я вошёл в комнату, которая была обставлена как самая обычная контора. Ключ повернулся в замке за моей спиной. Я задрожал всем телом. И шагнул вперёд. На дальней стороне комнаты стоял стол, рядом с ним — шкаф с ящиками, прямо над ним — полка синтоистского алтаря, а на стене сбоку — большая картина. Но наиболее внушительным предметом мебели был стоящий в самом центре комнаты роскошный гарнитур для приёма гостей — стол и две кушетки, на одной из которых сидел парень. Глаза его угрюмо глядели исподлобья, словно зрачки навсегда остановились возле верхнего края глаз. «Креветка» сел рядом с ним и сказал:

— Ну, присаживайся.

У него была родинка — над левым глазом, возле виска. Угрюмый чистил белые ботинки. Я сел на кушетку. Но заставить себя откинуться на спинку не смог. Глядя на это, они наверняка рассудили, что я — трус. У угрюмого были подбритые брови, а на запястье правой руки висело что-то вроде чёток. Я достал из сумки свёрток с коробкой и поставил его на стол. Угрюмый отложил ботинки, наклонился к столу и развернул свёрток. Открыл крышку коробки. Внутри оказалось нечто, завёрнутое в рекламные брошюры, какие обычно вкладывают в газеты. Угрюмый развернул брошюры и вытащил оттуда чёрный пистолет. Взял его в руки и некоторое время тщательно рассматривал со всех сторон. Затем вынул магазин — с патронами. И всё это время «креветка» неотрывно смотрел на меня. Наконец, угрюмый протянул ему пистолет и сказал: