Неучтенный фактор - [33]

* * *

Гавриил Гаврильевич с первого взгляда невзлюбил Даниила Вербицкого. Он сразу определил его профессиональную принадлежность, но не это явилось главным камнем преткновения в оценке его личности. Ему показалось, что приезжий имел какие-то дела со Степаном Никифоровичем Пахомовым. Конечно, это сугубо его, Степана, дело – посвящать Гавриила в дополнительные нюансы своеобразного стиля своей работы, или не посвящать. У каждого свои тайны. Но одна только мысль о существовании этих тайн была крайне неприятна Гавриилу, особенно в свете последних студенческих событий, после которых многие местные высокопоставленные чиновники вели поистине гладиаторские бои, пытаясь отвести праведный гнев центра или хотя бы смягчить его.

Выход был один – Саша. Формально он числился буфетчиком в правительственной гостинице, но его настоящая профессия была слежка. Он знал о своей работе все. Саша благоволил к Гавриилу, по непонятным для последнего причинам. Несмотря на то, что они относились к разным, как говорится, епархиям (хотя и довольно близко соприкасающимся), ранее бармен охотно выполнил две или три личные просьбы Гавриила Гаврильевича. Завтра он должен был в качестве сопровождающего отправиться с группой Сатырова на природу. Гавриил Гаврильевич после окончания банкета вызвал его к себе на пару минут и дал понять, что особенно интересуется самым неприметным из приезжих. Каково же было его удивление, когда Саша, возведя глаза к потолку и качая головой, произнес:

– Можете полюбоваться на ваших голубчиков. Да-да, я наблюдаю их прямо на своем рабочем месте…

Гавриил Гаврильевич разволновался. Их еще и двое?

– Я прослежу за ними, – обещал Саша, уходя.

Профессионалом Саша был хорошим, чрезвычайно изобретательным и старательным. Он владел редкими методами добычи информации. Однако Гавриил Гаврильевич не утерпел и спустя два часа, захватив для маскировки двух девиц, спустился в бар.

Двое расположились за одним из дальних столиков и казалось, мило ворковали, не обращая никакого внимания на окружающих. «Возможно», – подумал Гавриил Гаврильевич, оценивая общий фон ситуации. С приезжим находилась интересная блондинка довольно высокого роста.

Гавриил Гаврильевич заказал девицам выпивку и обещал хорошо вознаградить, если они будут лапочками и начнут уделять ему и бармену как можно меньше внимания, при этом делая вид, что они все-таки вместе. Девицы согласно захихикали, прижимаясь к нему с обеих сторон. Они привыкли выполнять и не такие просьбы клиентов. Им на все было наплевать. Меньше знаешь – дольше живешь. Одна из них перебралась поближе к подруге, и они оживленно защебетали о тряпках. Гавриил, положив руку на плечо ближайшей, со скучающим видом болтал с барменом о погоде, не упуская из поля зрения парочку в углу.

Женщина, пожалуй, слишком неординарна, особенно для этих мест. Может быть, ее нельзя было назвать умопомрачительной красавицей, но во всем ее облике проступало истинное благородство, оказавшееся удивительно притягательным для глаз Гавриила. Внешне она совершенно не принадлежала к его излюбленному типу, скорее наоборот. Глядя на нее, Гавриил понял, что до сих пор его предпочтения основывались скорее на поведении женщины, нежели на цвете глаз и волос. Ведь блондинки этого города шумны, претенциозны, нескромны и безвкусны. А в этой все – манера держать руки, прямая осанка, посадка головы, жесты – все выдавало либо хорошее воспитание, либо отличную родословную. Вряд ли Гавриил поверил бы, если бы узнал, что эта женщина обладает даром наводить бессознательный ужас на окружающих.

Кажется, она пытается очаровать собеседника. Зачем? Вот мужчина почему-то надулся. Она откинулась на спинку стула и закурила. Они снова начали говорить. Она закрыла глаза, что-то сказала и… исчезла. Она исчезла. Да, она внезапно исчезла на доли секунды. Потом снова появилась. Гавриил быстро переглянулся с барменом. Саша кивнул. Девицы, конечно, ничего не заметили, а бармен опустил глаза и взглянул на бокал коньяка, спрятанный под стойкой. Он обожал этот божественный напиток, вобравший в себя, казалось, всю горечь и сладость бытия. Коньяк назывался «Арарат», по имени горы, благодаря которой род человеческий имел возможность дожить до полетов в космос. Его любимый, пятизвездочный. Саша поднял бокал, чуть пригубил и поставил обратно вниз. Затем начал негромко разглагольствовать, кокетливо откидывая со лба прядь черных волос:

– Прям какое-то гадание на кофейной гуще получается. Видите ли, лучше всего вода сохраняет информацию. Но они воду пить не будут – это во-первых, а во-вторых, в некоторых случаях хорошее вино и определенные сорта коньяка незаменимы. Они располагают к доброжелательному, откровенному общению без посторонних примесей – пардон, без агрессии. В этом бокале, связав его с их бокалами, я могу увидеть все, о чем они сейчас говорят. По крайней мере, пока в них находится жидкость. Поверьте мне, до сих пор ничего интересного.

Закончив эту дикую для любого разумного партийного деятеля речь, Саша, сделав томный жест рукой, громко произнес: «Ой, а завтра точно будет дождь». Он очень устал от этих бестолковых людей. Повышение на службе ожидалось не скоро – зажимали. В той конторе, где он на самом деле трудился верой и правдой, недолюбливали женственных мужчин – как и в любой другой организации. Во всяком случае, при прочих равных стартовых данных ему было труднее доказать свою преданность общему делу. Саша страдал от этого, и потому пытался наладить более близкие контакты с товарищем Сатыровым, которого он безошибочно определил как очень перспективного номенклатурщика – при удачном стечении обстоятельств, не исключено, будущее первое лицо республики.