Нетронутая и неприрученная - [27]

Витторио поджал губы:

— Я не хочу аннулировать этот брак.

— Но ты не хочешь вести себя как супруг.

Витторио сложил газету и бросил ее на стол. Он поднял свою маленькую чашку с эспрессо и сделал глоток, изучая Ану поверх края чашки.

— Я хотел дать тебе время, — тихо сказал он наконец. — Я думал… что не следует спешить с такими делами.

— Если ты хотел добиться того, чтобы я почувствовала себя здесь лишней, тебе это удалось, — парировала Ана. Его слова утешили ее и подарили надежду, но она не собиралась так легко идти на попятный.

Витторио медленно кивнул:

— Очень хорошо. Я составил список гостей для свадебной вечеринки, о которой упоминал ранее. Думаю, мы могли бы устроить ее в пятницу, через два дня. Если ты хочешь добавить кого-нибудь в список, просто скажи мне или пришли список по электронной почте. — Он помолчал, прежде чем прибавить немного жестко: — Возможно, когда мы объявим всему миру о нашей женитьбе, ты почувствуешь себя замужней дамой.

«Я почувствую себя замужней, когда ты начнешь относиться ко мне как к жене в полном смысле этого слова», — подумала Ана, когда Витторио встал из-за стола.

Оставшись в столовой одна, она принялась барабанить пальцами по полированной столешнице из красного дерева. В замке стояла тишина, и, хотя где-то рядом находилась горничная Джулия, Ана чувствовала себя очень одинокой.

«Не думала я, что у меня будет такая семейная жизнь».

Рассердившись на себя, Ана отмахнулась от предательской мысли и встала из-за стола. Столовая, как и многие другие комнаты в замке, имела высокие окна с видом на многоярусные сады, за которыми располагался осушенный ров. Местность, вид на которую открывался из окон, была очень красивой, но Ана не чувствовала себя здесь как дома.

Непроизвольным жестом она смахнула слезинку. Она ни разу не плакала с тех пор, как умерла ее мать. Даже в те жуткие годы, проведенные в школе-интернате, когда отец отстранился от нее.

Даже когда ее жестоко отверг Роберто.

Она понимала: Витторио ее не любит. Она была готова мириться с браком по расчету. Но она не рассчитывала на то, что он будет ее избегать.

— Витторио оставил тебя одну?

Ана обернулась на резкий голос свекрови. Стареющая красавица графиня стояла в дверях столовой.

Ана заставила себя улыбнуться.

— Он пошел на работу, и я тоже скоро уйду, — сказала она, стараясь казаться веселой, при этом изобразить сожаление по поводу того, что им не удастся вместе позавтракать. — Мы оба очень заняты.

— Не сомневаюсь. — Констанция вплыла в комнату, следом за ней шла Джулия, неся отдельный поднос с эспрессо и булочками.

— Скажи, Анамария, — произнесла Констанция, присев за стол и аккуратно разломив булочку, — как тебе живется в браке?

Она подняла глаза и слегка прищурилась. Ана не была в курсе, знает ли ее свекровь о том, что у нее и Витторио брак по расчету, или она действительно хочет услышать ответ на свой сложный вопрос. Констанция никогда ничего не делала просто так.

Ана растянула губы в притворной лучезарной улыбке:

— Замечательно.

Констанция задумчиво кивнула и откусила булочку:

— Витторио очень похож на своего отца. Нелегко быть женой такого жесткого человека.

В одно мгновение Ана вспомнила слова своего отца об Артуро Кацлевара: «Артуро был хорошим человеком, хотя и жестким. Ему не хватало милосердия».

С неподдельным любопытством она взглянула на Констанцию:

— Что вы имеете в виду?

Графиня повела плечом:

— Вне сомнения, ты знаешь, что я имею в виду. Витторио не… ласков. Лишен эмоциональности. — Она помолчала, а когда заговорила снова, ее голос звучал странно: — Он никогда тебя не полюбит.

Слова свекрови резанули Ану, она испытала то ли страх, то ли боль. Возможно и то, и другое. Она повернулась спиной к окну.

— Я не жду, что он меня полюбит, — тихо сказала она.

— Возможно, ты убедила себя в том, что он когда-нибудь тебя полюбит, моя дорогая, — произнесла Констанция. — Ты будешь ждать его любви годами?

В голосе графини слышалось слишком много понимания и печали, поэтому Ана не могла не спросить:

— Вы говорите из собственного опыта?

Пальцы графини слегка дрогнули, когда она ставила чашку на блюдце.

На мгновение Констанция показалась ей уязвимой.

— Да, это так. Я полюбила Артуро Кацлевара, когда была еще маленькой девочкой. Мы были соседями, как Витторио и ты. Наш брак одобряли все вокруг. Каждый думал, что мы великолепная пара. Артуро никогда не говорил, что не любит меня. Внешне он был внимательным и добрым, как Витторио. И все же… — Констанция слегка коснулась рукой груди, — в душе я знала правду.

Внезапные слезы стали жечь глаза Аны, она сморгнула их. Плакать она не станет.

— Внимательность и доброта, — сказала она через минуту, — многое значат в браке.

Констанция резко и цинично рассмеялась:

— Ах, ты так думаешь? От внимательности и доброты своего мужа я чувствовала себя щенком, которого гладят по голове, чтобы он перестал беспокоить хозяина. Неприятное чувство, знаешь? Чувствовать себя собакой. — Она помолчала, выражение ее лица посуровело, голос стал резче. — Ты удивишься тому, какие желания у тебя возникают, когда к тебе так относятся. Удивишься той ненависти, которую начнешь испытывать к себе. — Она допила кофе и встала из-за стола, одарив Ану прохладной улыбкой на прощание.