Нетрадиционная медицина - [4]

К богатырю тем временем подбежали не менее высокие мужчины в таких же длиннополых одеждах. Меня закутали в одеяло и попытались схватить за плечи, чтобы помочь подняться, однако я вывернулся. Дрыщ-то я дрыщ, по сравнению с аборигенами так вообще показался лилипутом, но плечи были хоть и узкими, но твердыми. Если бы меня пощупали хорошенько, то моментально бы поняли, что девица перед ними какая-то совсем не мягкая.

Мужик, от которого я шарахнулся, даже обиделся.

- Чего это она?

- Не прикасайся, - посоветовал ему первый. – Чужеземка же, явно из знати. Посмотри, какое у неё лицо нежное и руки ухоженные.

Конечно лицо нежное. Борода у азиатов выражена не так ярко, как у европейцев, а у меня она вообще росла пучками. Вот я её лазерной эпиляцией и извел. Потребовалось несколько лет, но зато вечное раздражение от бритья меня перестало беспокоить.  

- …Мало ли какие у них обычаи, - продолжал богатырь. - Интересно, где лиходеи её раздобыли? За морем, насколько я знаю, такие люди не живут.

Вот и первая ценная информация. Корабль принадлежал пиратам. Значит, я был в плену. Я кое-как поднялся на ноги, покрепче закутался в одеяло и поморщился. Одежда намокла, противно прилипла к телу и тянула вниз. Невыносимо захотелось стащить с себя все эти многослойные тряпки да упасть в горячую ванную с бокальчиком хорошего вина... Но меня восприняли знатным человеком, так что пришлось соответствовать.

Я кротко улыбнулся мужчинам, поклонился им в традиционном поклоне и, старательно опустив взгляд, сказал по-корейски:

- Благодарю вас, господа. Говорите ли вы по-корейски? – мало ли нашелся бы знаток? Ну а вдруг?

Мужчины даже не заподозрили, что с ними заговорили мужским голосом, и ответили мне русским поклоном, махнув рукой от сердца.

- Мы не понимаем, госпожа! – слаженно ответили оба.

Позади них показались еще богатыри. Впереди они толкали пару насквозь промокших мужчин в одних штанах. Те спотыкались, матерились и сверлили компанию в форме ненавидящими взглядами. На их телах красовались синие татуировки: у одного – птица, у другого – змея. Моей комплекции – никого. Я, как и полагалось знати, метнул на них один взгляд и безразлично уставился на море.

Все были огромными, плечистыми, каждый – не меньше двух метров. Даже женщины уступали габаритами ненамного и радовали глаз пышными формами. Я понадеялся, что их действительно подбирали для службы и это вовсе не средний рост аборигенов. А то довелось мне как-то случайно познакомиться с распечатками манги у Регины. Там один японец тоже попал в страну титанов, так там с ним такое сделали! Мне хватило одной картинки, чтобы потом сутки вздрагивать от ужаса. Я знал, что яой нормальным мужчинам лучше не читать, но чтоб настолько...

По телу пробежала дрожь. Я уставился на камни и очень понадеялся, что это не тот самый мир. Очень.

А богатыри и богатырши тем временем построили пленников у скалы в стройный рядок, похватали из сумок старинные однозарядные ружья и встали напротив.

- За принадлежность к богомерзким еретикам Хаоса вы приговариваетесь к расстрелу! – объявил темноволосый мужчина. В отличие от прочих, его лицо украшала не лопатообразная борода, как у остальных, а аккуратная эспаньолка.

- Мы не еретики! – взвизгнул разбойник.

- Не лги мне! – грозно громыхнул носитель эспаньолки. – Ваши тела расписаны, вы - хулители Равновесия!

- Нет!

Он махнул рукой, и толпа вскинула ружья. Я отвернулся. Звук выстрелов ударил под дых, полоснул по венам вспышкой острого страха и осел в животе ледяным комком. Они просто приговорили их, без суда и следствия, даже не выслушали. Расстреляли за то, что у них были татуировки.

Я покрепче закутался в одеяло и возблагодарил небо и Регину за многослойные одежды. Женская роль разом показалась не такой уж и плохой.

Этим людям нельзя было видеть меня голым. Ни в коем случае.

Глава 2.

Пока люди в форме стаскивали трупы в пещеру и закладывали её камнями, меня подвели к мужчине с эспаньолкой. Одежда на нем оказалась не черно-желтая, а сине-желтая. Просто запыленная и довольно-таки грязная. Судя по состоянию волос и непередаваемому амбре застарелого пота, мужчина не мылся по меньшей мере неделю, а эспаньолка явно нуждалась в бритве. Ему доложили обо мне, и мужчина с любопытством повернулся.

Лицо у него было усталым и слишком добрым для того, кто без колебаний, суда и следствия приговорил к расстрелу трёх человек. Он смотрел прямо, открыто скользил взглядом по узорам и вышивке ханьфу, по моему лицу. В глубине глаз – цветом точь-в-точь море за моей спиной – мерцали смешинки. В бровях и складке рта пряталось что-то наивное, присущее либо детям, либо глупцам. Богатырская стать придавала ему сходство с огромным добродушным псом. Как обманчива бывает внешность… Если бы я самолично не видел, как он отдавал приказ, в жизни бы не поверил, что этот добродушный увалень способен убить.

- Вот уж диковинка так диковинка, - удивленно сказал он, глядя на меня сверху вниз. – Маленькая, ладная, словно кукла. Черноокая, чернобровая, ручки белые, мягкие. Где такие красавицы живут?

У него сделался вид самца, узревшего самку. Только павлиний хвост за спиной не раскрылся. Я сделал вид, что глухой и слепой. Его же не смутило моё безразличие и незнание языка. Он с учтивой улыбкой приложил руку к груди и сказал: