Нетерпеливый алхимик - [64]

— Почему вы ужинаете один? — начала беседу Чаморро, ловко мешая беззастенчивость с обезоруживающей наивностью.

— Тому, кто всегда один, не с кем разделить ужин, — ответил Салдивар с горьким придыханием. — Однако не надо меня жалеть — часто я сам призываю одиночество. Хотя порой его полезно нарушать ради общества прелестной женщины.

Чаморро не ответила на комплимент. По звукам в наушниках я заключил, что она изучает меню. Потом раздался ее голос:

— Не примите за бестактность, но я уже давно жду и умираю от голода.

Салдивар испустил смешок и поспешил позвать метрдотеля, чтобы тот лично помог им сделать выбор. Чаморро заказала рыбу, а он — какой-то деликатес из оленины, название которого я не разобрал, потом спросил бутылку самого лучшего вина. Наш подопечный, видимо, собирался поразить воображение моей помощницы изысканными яствами и, не моргнув глазом, выкинуть пухлую пачку банковских билетов. Я уныло посмотрел на свой бутерброд с яичницей и банку пива, призванных составить мне компанию на сегодняшний вечер.

— Простите мою неловкость. — Он наигранно засмеялся. — Я ведь вам не представился. Меня зовут Леон. Леон Салдивар.

— А меня Лаура, — выдумала на ходу Чаморро. — Лаура Сентис.

Своеобразно — ничего не скажешь.[68] Где она только откопала такую фамилию! Но пока все идет как по маслу — лишь бы она ее не забыла. Вам это может показаться мелочью или плодом моей фантазии, но однажды со мной приключилась похожая неприятность, и мне пришлось так туго, что врагу не пожелаешь.

— Как вы отнесетесь к тому, чтобы нам перейти на «ты», Лаура? — неустрашимо бросился в атаку Салдивар.

— Я не против, — согласилась Чаморро. — Неудобно выкать весь вечер человеку, пригласившему меня на ужин.

Наступила пауза. Должно быть, они переглядывались или Салдивар готовился изречь какую-нибудь закрученную фразу. Но я ошибся.

— Это вино станет тебе в копеечку, — предположила Чаморро.

— Что такое деньги?! — презрительно бросил Леон, подвывая от нахлынувшей на него щедрости.

— Все зависит от количества. У тебя их много?

Последнее замечание Чаморро привело меня в совершеннейший восторг. То, что надо: задорная инфантильность, замешанная на непочтительности пополам с кротостью. Видимо, Салдивара ее реплика тоже не оставила равнодушным.

— Как бы тебе сказать? — Он на мгновенье запнулся, потом игриво проговорил: — Было бы верхом неделикатности ответить утвердительно. Скажем так, у меня достаточно средств, чтобы не огорчаться по поводу их отсутствия.

— Тебе повезло!

— А сейчас серьезно. — Голос Салдивара изменился; теперь он говорил официально, словно диктор, комментирующий трансляцию военного парада. — Мне нравится твое отношение к деньгам — естественное и без манерных ужимок. Большинство людей, заводя о них речь, становятся невыносимыми: они либо считают подобные разговоры дурным тоном, либо делают все от них зависящее, чтобы так оказалось на самом деле. Материальная сторона жизни — штука важная и требует здравых идей, чего многим не хватает.

— И какие же у тебя идеи? — спросила Чаморро словно мимоходом.

Я всегда завидовал женщинам. Попробуйте, спросите что-нибудь похожее у дамы, и если она сразу не выставит вас за дверь, то пропустит вопрос мимо ушей, и делу конец. Но вот мужчина, услышав такое от женщины, изойдет кровавым потом, прежде чем ответить. Я не видел, но, по-моему, Леона не миновала сия участь:

— Для начала, девяносто и девять процентов наших проблем решается с помощью презренного металла, а раз не решаются, то лишь в силу своей сложности или отсутствия решения как такового. Поскольку погоня за наживой не фигурирует в числе добродетелей, надо во что бы то ни стало прекратить ею заниматься. Однако весь парадокс состоит в том, что существует только один способ избежать постоянных мыслей о деньгах — это не думать ни о чем другом, кроме них, и какое-то время посвятить сколачиванию капитала. Пока не заработаешь достаточно средств, нельзя чувствовать себя свободным. Любопытно, не правда ли? А вырваться на свободу можно лишь после того, как пройдешь через этап полного закабаления, за исключением тех случаев, когда ты получаешь богатство по наследству.

— Звучит крайне противоречиво, — заострила разговор Чаморро.

— Пойми, Лаура, — Леон оживился, попавшись на ее удочку; в его голосе вдруг обозначились резкие настойчивые нотки, — люди в своей основной массе желают получить все и сразу: следовать своему призванию, предаваться наслаждениям, иметь семью и зарабатывать деньги. И в итоге приговаривают себя к рабской зависимости от культа золотого тельца. А те, кто стремится вырваться из его власти, — я сейчас не говорю о везунчиках, которые родились с серебряной ложкой во рту, — должны на какой-то период жизни забыть о былых амбициях, надеждах и даже о собственных детях и сосредоточить свои усилия на обогащении. Богатство дается нелегко и не всем, но если ты упорно идешь к цели и не спишь на ходу, то оно к тебе приходит. Я не причисляю себя ни к финансовым гениям, ни к баловням судьбы, однако у меня все получилось. И теперь я свободен и делаю только то, что хочу.

— Но ведь ты многое потерял на этом пути? — неуверенно возразила Чаморро.