Нет пророка в своем отечестве - [14]
Втянутый в круговорот смятенных мыслей, он мучительным усилием стремился уяснить себе, что же именно произошло, отчетливо себе представить, что же, наконец, случилось?
Странно! Он даже не чувствовал ни боли, ни отчаяния; он просто был оглушен.
Лишь после долгих усилий Вильк уловил смысл события. Смысл этот был таков.
Во-первых, он потерял Люци; во-вторых, им пренебрегли; а в-третьих...
Третью мысль нелегко было сформулировать. Она появляется у человека примерно тогда, когда он говорит: «Я должен отдать себе справедливость – я дурак», Сама эта мысль не так уж тяжела, но обстоятельства, в которых оказался Вильк, делали ее более горькой для него, чем две предыдущие. Практически она вела за собой утрату веры в людей, утрату любви к людям и утрату надежды, что когда-нибудь будет лучше, чем теперь.
Вильк провел бессонную ночь.
В эти одинокие часы боли и размышлений решалась его судьба. Такие часы – перелом в жизни. Утро должно было показать, выйдет ли Вильк из борьбы ни к чему не годным, или еще больше закалится в огне.
Тем временем звезды побледнели. Из мглы и серых тонов полумрака все четче стали выступать очертания предметов.
Наступал день.
Свет в комнате, где сидел Вильк, погас; скрипнула дверь. Вильк вышел и, разбудив батраков, пошел с ними работать.
Это был хороший признак.
Когда, наконец, совсем рассвело, достаточно было взглянуть на лицо Валька, чтобы убедиться, что он спасен.
Его лицо было довольно бледно (не спал целую ночь), но спокойно и серьезно. Пожалуй, в нем даже появилась какая-то строгость. Но он не поседел, не полысел, не согнулся и даже не казался печальным. После часа работы никто не отличил бы его от вчерашнего и обычного Вилька. В восемь часов он вернулся домой и плотно поел.
Батраки заметили, что в этот день он был нетерпелив; но ведь он никогда не отличался излишним терпением. Вечером он снова поехал к Стрончеку по делу о сломанных деревьях, и снова ему ответили, что барина дома нет. Вильк догадывался, что его не принимают, но так как следующий день был воскресеньем, то он рассудил, что поймает Стрончека и будет с ним говорить после богослужения.
И напрасно! Не предвидел он, что выйдет из этого разговора. Уже во время литургии Вильк заметил, что собравшееся здесь общество вместо обычной болтовни и рассказов об охоте предпочитало смотреть на него и шептаться с таинственным видом. Стрончек приехал позже и, насколько Вильк мог заметить, был пьян. С его прибытием шепот усилился.
Вскоре подозрения Вилька начали подтверждаться. Выйдя из костела, он приметил, что по обе стороны тропинки, где он должен был пройти, находились господа Штумницкий, Хлодно, оба Гошинских, Голибродский, Скоморницкий, а прямо на тропинке стоял Стрончек, и вид его был наглым и вызывающим.
У Вилька сердце забилось чаще. «О, клянусь всеми ботами] – подумал он, – не советую им становиться мне теперь поперек дороги». «Теперь» – это значило после разрыва с Люци. Вильк, как некий Гамлет, чувствовал, что в нем теперь есть кое-что опасное.
– Ну что ж, господин хлебороб! – закричал Стрончек. – Выиграл дело? Сколько тебе с меня следует?
Вильк побледнел.
– Господин Стрончек! – ответил он, тщетно стараясь придать спокойствие своему голосу. – Господин Стрончек, ваши слова могут оказаться опаснее для вас, чем для меня.
– Ха-ха-ха! – неестественно расхохотался Стрончек. – Я спрашиваю, сколько с меня следует? Ты ведь донес, что это я ломал деревья.
– Ха-ха-ха! – рассмеялись все хором.
Глаза Вилька сверкнули, как у настоящего волка.
– Господин Стрончек! Еще минута – и я за себя не отвечаю.
– Ah, cela devient curieux![64] – закричал граф Штумницкий.
– Сколько тебе следует, спрашиваю. Чего молчишь?!
– Прочь с дороги! Все вы, что здесь собрались!
– Что, что?! Ты смеешь так говорить? Так вот же тебе плата! Вот тебе за деревья! А вот тебе еще рубль на водку!
Стрончек швырнул в глаза Вильку пригоршню монет.
Кровь не вода! Будто удар грома раздался звук пощечины... Стрончек растянулся во весь рост.
– Негодяи! – крикнул Вильк.
Начался немалый переполох: Штумницкий потерял очки, другие господа помяли шляпы. Злые языки утверждали, будто Гошинские так спешили, что, усаживаясь в карету, стукнулись лбами.
Вечером к Вильку приехал Скоморницкий в качестве секунданта Стрончека. По-видимому, Гошинские отказали Стрончеку в этой услуге. Вильк принял вызов.
«Эта дуэль, – писал он другу, – свалилась на меня неожиданно. Что ни говори против дуэлей, во многих случаях другого выхода нет. Но забота для меня немалая. Не то меня беспокоит, что я никогда не умел стрелять, а теперь менее, чем когда-либо, но я не знаю, где взять секунданта. Тебя даже и не прошу. Я знаю, что твои принципы этого тебе не позволяют. Кругом здесь у меня только враги, а пригласить кого-либо из моих батраков я не могу, это ведь не драка на дубинках. Смилуйся, пришли кого-нибудь из Варшавы! Хотелось бы развязаться с этим поскорее. Думаю, что дело плохо кончится для одного из нас. Но борьба между мной и Стрончеком может завершиться его победой лишь в том случае, если на свете совсем нет правосудия. На всякий случай хочу, чтоб все было в порядке, поэтому посылаю тебе копию завещания. Будь здоров и, повторяю, смилуйся – пришли секунданта, а то я не знаю, что делать».
Действие романа развивается на протяжении последних четырех лет правления римского императора Нерона и освещает одну из самых драматических страниц римской и мировой истории. События романа, воссозданные с поразительной исторической убедительностью, знакомят читателей с императором Нероном и его ближайшим окружением, с зарождением христианства.
Историческую основу романа «Пан Володыёвский» (1888 г.) польского писателя Генрика Сенкевича (1846–1916) составляет война Речи Посполитой с Османской империей в XVII веке. Центральной фигурой романа является польский шляхтич Володыёвский, виртуозный фехтовальщик, умеющий постоять за свою любовь и честь.
В томе представлено самое известное произведение классика польской литературы Генрика Сенкевича.
Роман «Огнем и мечом» посвящен польскому феодальному прошлому и охватывает время с конца 40-х до 70-х годов XVII столетия. Действие романа происходит на Украине в годы всенародного восстания, которое привело к воссоединению Украины и России. Это увлекательный рассказ о далеких и красочных временах, о смелых людях, ярких характерах, исключительных судьбах.Сюжет романа основан на историческом материале, автор не допускает домыслов, возможных в литературных произведениях. Но по занимательности оригинальному повороту событий его роман не уступает произведениям Александра Дюма.
Генрик Сенкевич (1846–1916) – известный польский писатель. Начинал работать в газете, с 1876 по 1878 год был специальным корреспондентом в США. К литературному творчеству обратился в 80-х гг. XIX в. Место Сенкевича в мировой литературе определили романы «Огнем и мечом», «Потоп», «Пан Володыевский» и «Крестоносцы», посвященные поворотным событиям в истории его родины. В 1896 г. Сенкевича избрали членом-корреспондентом петербургской Академии наук, а в 1914 он стал почетным академиком. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1905 год. В этом томе публикуется роман «В дебрях Африки», написанный Сенкевичем под впечатлением от собственного путешествия по Африке.
События, к которым обратился Сенкевич в романе «Крестоносцы», имели огромное значение как для истории Польши, так и для соседних с нею славянских и балтийских народов, ставших объектом немецкой феодальной агрессии. Это решающий этап борьбы против Тевтонского ордена, когда произошла знаменитая Грюнвальдская битва 1410 года, сломлено было могущество и приостановлена экспансия разбойничьего государства.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.