Нет примирения! - [12]

…Когда он появился впервые в цехе — веселый, шумный, говорливый, то даже многим понравился. Что называется, рубаха-парень! Но скоро обнаружилось, что «рубаха-парень» просто подличает: инструменты от товарищей прячет, ничем «своим» не делится, уступок никому никаких не делает, а где можно урвать — урывает без зазрения совести.

И разговорчики он вел соответствующие:

— Без грошей в кармане, синьоры, человек силы не имеет. Вы меня хоть убейте, хоть прочее, а я так скажу, пока у нас деньга в обороте, хочу, чтоб и в моих карманах брякало! Слаб человек, что со мной сделаете?

Обычно он излагал это на перекурах да в компаниях с усмешечкой, так что сразу и не поймешь — шутит или всерьез говорит: «слаб человек»…

А работал хорошо! Быстро! Чисто! Конечно, тоже из-за длинного рубля старался — но старался же, черт возьми! — и хочешь не хочешь, а выходил на одно из первых мест среди сборщиков и нагло улыбался самоуверенной улыбкой на всю улицу с Доски почета — у самого входа на заводскую территорию, перед проходной будкой.

Однажды он зарвался сильно: уезжал в санаторий слесарь Антропов — была путевка. А срок идти в отпуск подошел и Свиридину. Но нельзя было отпускать их сразу обоих, и попросили Свиридина: задержись немного, дай возможность Антропову подлечиться. Не внял просьбам — ушел в отпуск. Конечно, отправили и Антропова, но опоздал человек на курорт. Цеху тоже пришлось очень туго.

И не простили Гришке. Как только вернулся из своего отпуска, созвали цеховое профсоюзное да «раздраконили» по всем статьям так, что запросил пощады — пообещал исправиться.

Подумали: проняло. И поверили. Успокоились.

Но прошло немного времени, улеглись страсти, и снова он взялся за свое. Палец в рот не клади — откусит руку по локоть.

— Сволочь перворазрядная! — вывел Максим Академик, и все согласились с этим выводом и старались быть от Свиридина подальше.

…А вот сестра, едва приехав, проводит с ним второй вечер подряд?

Почему? Из упрямства? По легкомыслию?

Все равно! Разве не долг брата — предупредить ее еще раз, какой человек Григорий Свиридин?

— Ты только поспокойнее, Саша, — попросила Надя, наблюдая за Александром, видя, как взволнованно ходит он из угла в угол, засунув руки в карманы брюк. — И не дыми, пожалуйста, так.

Он послушно затолкал недокуренную папиросу в пепельницу и опять заходил по комнате огромными шагами.

— Может быть, ляжешь? — сказала Надя. — Она теперь неизвестно сколько пробродит по улице, а тебе утром на работу. Завтра и поговоришь…

— Нет, сегодня! Сейчас!

— Тише. Разбудишь Димку.

Александр улыбнулся, подошел к сидящей Наде, провел ладонью по гладко причесанным ее волосам:

— Не бойся, все будет в норме…

В сенях послышался стук закрываемой на засов двери.

Надя шепнула:

— Идет…

Даша вошла как ни в чем ни бывало, глядя на всех широко открытыми ясными голубыми Глазами.

— Еще не спите? — спросила наигранно-беспечно и, усевшись на диван, сбросив туфли, начала болтать ногами.

Александр улавливал ее быстрые, скользящие взгляды, угадывал в каждом мускуле тела напряженность и скованность.

— Что же ты так… сестренка? — произнес он наконец, останавливаясь перед ней.

Она вскинула голову. Настороженность была и во взгляде, и Александр невольно подумал, что сейчас у них начнется разговор, который может либо сблизить их, либо совсем разъединить.

— Свиридин, значит, понравился?

Она ответила не задумываясь:

— Понравился!

— А Павлик?

— Что Павлик?

— Зачем лукавишь? Сама признавалась Наде…

— Ошибка молодости!..

— Ах, вот как! А теперь, значит, пришла зрелость? Только я не шучу, старушка… И я говорил тебе уже вчера…

— Да говорил, говорил! — Даша вскочила и, как была в одних чулках, подбежала к Александру. — А я все поняла! Но я и сама не маленькая, могу выбирать знакомых без указки! И вообще смешно навязывать! Свиридин плохой, завод хороший, иди на завод! А если я не желаю? На свете не один ваш завод! И нечего навязывать! Делай так, не делай этак…

Она выпалила все единым духом, как будто давно приготовила свои объяснения и теперь спешила излить их, не давая никому времени опомниться. «Нападение — лучшая оборона», — сказал бы сейчас Максим Академик. Александр усмехнулся.

— А ты не смейся, не смейся! — заговорила Даша. — Не для того я сюда приехала, чтобы плясать под чью-то дудку!

— Мы хотим лучше…

— А я имею право, имею…

— Почему ты так сильно кричишь? — вдруг очень спокойно спросила Надя. — Похоже, что сама не уверена…

— В чем не уверена?

— В том, что поступаешь правильно!

— А вы всегда уверены, всегда? Уверены, что всегда поступаете правильно? Только вы правильно живете, а остальные нет?

— Послушай, Даша, — сказал Александр. — Ведь нам хочется, чтобы все было хорошо. Ну ладно, не иди на завод, не надо. Навязывать тебе это никто и не собирался. Просто думали, что всем вместе интереснее. А не хочешь — не надо. Найдешь другую работу, конечно… Но вот о Свиридине — я прошу тебя… Я прошу тебя по-братски…

Он опять остановился около Даши, а она, сидя на диване, глядела в землю и молчала.

— Ты слышишь, что я говорю?

— Слышу.

— И что же скажешь?

— Ничего.

Она молчала, не поднимая головы.

— Ну что ж, — мрачно сказал Александр, подождав минутку, и повернулся к Наде. — Давайте укладываться.