Нет примирения! - [12]
…Когда он появился впервые в цехе — веселый, шумный, говорливый, то даже многим понравился. Что называется, рубаха-парень! Но скоро обнаружилось, что «рубаха-парень» просто подличает: инструменты от товарищей прячет, ничем «своим» не делится, уступок никому никаких не делает, а где можно урвать — урывает без зазрения совести.
И разговорчики он вел соответствующие:
— Без грошей в кармане, синьоры, человек силы не имеет. Вы меня хоть убейте, хоть прочее, а я так скажу, пока у нас деньга в обороте, хочу, чтоб и в моих карманах брякало! Слаб человек, что со мной сделаете?
Обычно он излагал это на перекурах да в компаниях с усмешечкой, так что сразу и не поймешь — шутит или всерьез говорит: «слаб человек»…
А работал хорошо! Быстро! Чисто! Конечно, тоже из-за длинного рубля старался — но старался же, черт возьми! — и хочешь не хочешь, а выходил на одно из первых мест среди сборщиков и нагло улыбался самоуверенной улыбкой на всю улицу с Доски почета — у самого входа на заводскую территорию, перед проходной будкой.
Однажды он зарвался сильно: уезжал в санаторий слесарь Антропов — была путевка. А срок идти в отпуск подошел и Свиридину. Но нельзя было отпускать их сразу обоих, и попросили Свиридина: задержись немного, дай возможность Антропову подлечиться. Не внял просьбам — ушел в отпуск. Конечно, отправили и Антропова, но опоздал человек на курорт. Цеху тоже пришлось очень туго.
И не простили Гришке. Как только вернулся из своего отпуска, созвали цеховое профсоюзное да «раздраконили» по всем статьям так, что запросил пощады — пообещал исправиться.
Подумали: проняло. И поверили. Успокоились.
Но прошло немного времени, улеглись страсти, и снова он взялся за свое. Палец в рот не клади — откусит руку по локоть.
— Сволочь перворазрядная! — вывел Максим Академик, и все согласились с этим выводом и старались быть от Свиридина подальше.
…А вот сестра, едва приехав, проводит с ним второй вечер подряд?
Почему? Из упрямства? По легкомыслию?
Все равно! Разве не долг брата — предупредить ее еще раз, какой человек Григорий Свиридин?
— Ты только поспокойнее, Саша, — попросила Надя, наблюдая за Александром, видя, как взволнованно ходит он из угла в угол, засунув руки в карманы брюк. — И не дыми, пожалуйста, так.
Он послушно затолкал недокуренную папиросу в пепельницу и опять заходил по комнате огромными шагами.
— Может быть, ляжешь? — сказала Надя. — Она теперь неизвестно сколько пробродит по улице, а тебе утром на работу. Завтра и поговоришь…
— Нет, сегодня! Сейчас!
— Тише. Разбудишь Димку.
Александр улыбнулся, подошел к сидящей Наде, провел ладонью по гладко причесанным ее волосам:
— Не бойся, все будет в норме…
В сенях послышался стук закрываемой на засов двери.
Надя шепнула:
— Идет…
Даша вошла как ни в чем ни бывало, глядя на всех широко открытыми ясными голубыми Глазами.
— Еще не спите? — спросила наигранно-беспечно и, усевшись на диван, сбросив туфли, начала болтать ногами.
Александр улавливал ее быстрые, скользящие взгляды, угадывал в каждом мускуле тела напряженность и скованность.
— Что же ты так… сестренка? — произнес он наконец, останавливаясь перед ней.
Она вскинула голову. Настороженность была и во взгляде, и Александр невольно подумал, что сейчас у них начнется разговор, который может либо сблизить их, либо совсем разъединить.
— Свиридин, значит, понравился?
Она ответила не задумываясь:
— Понравился!
— А Павлик?
— Что Павлик?
— Зачем лукавишь? Сама признавалась Наде…
— Ошибка молодости!..
— Ах, вот как! А теперь, значит, пришла зрелость? Только я не шучу, старушка… И я говорил тебе уже вчера…
— Да говорил, говорил! — Даша вскочила и, как была в одних чулках, подбежала к Александру. — А я все поняла! Но я и сама не маленькая, могу выбирать знакомых без указки! И вообще смешно навязывать! Свиридин плохой, завод хороший, иди на завод! А если я не желаю? На свете не один ваш завод! И нечего навязывать! Делай так, не делай этак…
Она выпалила все единым духом, как будто давно приготовила свои объяснения и теперь спешила излить их, не давая никому времени опомниться. «Нападение — лучшая оборона», — сказал бы сейчас Максим Академик. Александр усмехнулся.
— А ты не смейся, не смейся! — заговорила Даша. — Не для того я сюда приехала, чтобы плясать под чью-то дудку!
— Мы хотим лучше…
— А я имею право, имею…
— Почему ты так сильно кричишь? — вдруг очень спокойно спросила Надя. — Похоже, что сама не уверена…
— В чем не уверена?
— В том, что поступаешь правильно!
— А вы всегда уверены, всегда? Уверены, что всегда поступаете правильно? Только вы правильно живете, а остальные нет?
— Послушай, Даша, — сказал Александр. — Ведь нам хочется, чтобы все было хорошо. Ну ладно, не иди на завод, не надо. Навязывать тебе это никто и не собирался. Просто думали, что всем вместе интереснее. А не хочешь — не надо. Найдешь другую работу, конечно… Но вот о Свиридине — я прошу тебя… Я прошу тебя по-братски…
Он опять остановился около Даши, а она, сидя на диване, глядела в землю и молчала.
— Ты слышишь, что я говорю?
— Слышу.
— И что же скажешь?
— Ничего.
Она молчала, не поднимая головы.
— Ну что ж, — мрачно сказал Александр, подождав минутку, и повернулся к Наде. — Давайте укладываться.
