Нет покоя нечестивым - [27]
В общем-то, со временем, душманы учились, набирались опыта, поэтому отражение всё более изощрённых засад становилось всё сложнее и сложнее.
«Поэтому в Афгане всегда было интересно», — подумал Иван с грустной усмешкой.
Здесь же есть два объяснения происходящего. Либо тут условно-безопасная территория, поэтому колонны могут ездить относительно свободно, либо это некие гражданские, не понимающие, как сильно рискуют.
Делать тут больше было нечего, поэтому Иван продолжил свой путь.
Лишь один раз остановившись перекусить, он шёл ещё четыре с лишним часа, после чего наткнулся, наконец-то, на первые признаки цивилизации.
Цивилизация встретила его вышками с часовыми, двойными заборами с колючей проволокой, контрольно-следовой полосой, непрерывно двигающимися прожекторами и постовыми с собаками. Примечательно, что прожектора светили внутрь лагеря, выхватывая лежащие тела.
Похоже, что это лагерь для военнопленных или что-то вроде того.
Грузовики, к слову, стояли внутри, где их содержимое выгружали люди в красноватой форме. Значит, это точно не друзья Ивану.
Ещё примечательным было наличие здоровенной взлётно-посадочной площадки, на которой стоял изрядно потрёпанный воздушный броненосец. Бронеплиты его были испещрены вмятинами и пробоинами от разнокалиберных снарядов. В некоторых местах он покрыт чёрной гарью, что свидетельствовало о случившихся внутри пожарах. Вокруг него суетились люди с различными инструментами и грузами. Мятые и поломанные орудия были свалены в хаотичную кучу по соседству, а новые аккуратно лежали на взлётно-посадочной площадке, будучи подготовленными к монтажу.
Вероятно, это тот самый броненосец, победивший в минувшем сражении. Победа обошлась ему дорого, так как эта штука до сих пор, а прошло довольно много времени, требовала серьёзного ремонта.
Ловить здесь совершенно нечего, так как под прожекторами сидят люди в потрёпанной синей форме, без ремней, то есть военнопленные.
Вообще, ремень — характерный отличительный признак, отличающий военного от военнопленного. Первым делом с пленных снимают поясные ремни, что сразу придаёт им вид нонкомбатанта, так как солдат без ремня, на который крепятся патронташ и вспомогательное оружие, становится, большей частью, бесполезен. В карманах много патронов не унесёшь, поэтому, даже завладев оружием, военнопленный будет менее эффективен, чем солдат в полной экипировке. Предельно просто и банально, но от этого не менее действенно. Поэтому на фотографиях военной хроники, где запечатлены военнопленные, всегда видно, что ни у одного из них нет поясного ремня.
«Ещё, солдат без поясного ремня выглядит нелепо, — подумал Иван, лежащий среди кустов. — Потому что становится интуитивно понятно, что этот человек не может участвовать в бою».
Скоро рассвет, поэтому нужно уходить.
Иван отполз подальше, после чего отправился в обход лагеря для военнопленных, чтобы уйти ещё дальше на север.
Хотелось найти какое-нибудь отдалённое поселение, где можно залечь на дно и не отсвечивать первое время. Идеально будет найти не участвующую в нынешнем конфликте сторону, натурализоваться и жить себе спокойно.
«Может, начать мастерить что-нибудь?» — подумал он.
Иван заканчивал Томский политехнический институт по специальности «Технология машиностроения, станки и режущий инструмент», но это практически всё, что он помнил о тех временах. В 88 году, когда пришла пора вернуться из-за речки, всем было глубоко насрать по поводу его устройства на гражданке, ведь все предчувствовали грандиозные изменения, от которых всем обязательно станет только лучше. Поэтому Иван так и не начал работать по специальности, а сейчас не мог вспомнить и четверти того, что ему давали когда-то. «Афганец»[11] выветривает из головы то, что совершенно не важно в данный момент времени. За речкой, всё-таки, умер кто-то близкий Ивану. Умер внутренний инженер.
Не рискнув ночевать в опасной близости к лагерю военнопленных, чтобы, внезапно, не стать его постоянным обитателем, Иван ушёл километров на пятнадцать к западу, после чего завалился спать в сухом овраге, перед этим перекусив парой кусочков вяленого мяса.
Еды мало и нужно с этим что-то делать. С этой мыслью Иван уснул.
Иван вновь упал на землю и замер.
В небе над ним прошмыгнул некий летательный аппарат, рокочущий мощным двигателем. Он полетел в сторону лагеря для военнопленных, но Иван знал, что там нет подходящей полосы, чтобы принять такой самолёт.
Это был именно самолёт, с выраженными крыльями, винтовым двигателем и даже оружием под крыльями. Вероятно, он летит туда с немирными намерениями.
За прошедшее время было пройдено около десяти километров, поэтому, даже если самолёт шарахнет по лагерю бомбами, Иван об этом ничего не узнает.
Идёт война, пролетающие над головой самолёты — это норма.
До конца дня Иван прошёл ещё десять километров и под закат наткнулся на небольшое скопление основательных домов. Они были огорожены чем-то вроде дувала, то есть глиняной оградой, призванной защитить имущество жителей от вероломных посягательств ночных хищников.
