Нет числа дням - [23]

К счастью, до этого было еще далеко. Гораздо ближе маячила необходимость встретиться с Элспет. Ник знал, что пора рассказать о встрече остальным, но почему-то не очень хотелось. В конце концов все решилось само собой.

— Надо поговорить с мисс Хартли, — напомнила Ирен.

— Но не рассказывать ей слишком много, — предупредил Эндрю.

— Она звонила тебе, Ник, после разговора со мной?

— Ну… да. И… в общем, мы встречаемся… — Ник бросил взгляд на часы, — через полтора часа.

— Мог бы и раньше сказать, — буркнул Эндрю.

— Действительно, — поддержала брата Анна.

— Я собирался. Только… — Ник улыбнулся, — ждал, когда мы решим, что именно ей говорить.

— И что мы решили? — невинно поинтересовался Бэзил.

— Что скажем как можно меньше, правильно? — Ник обвел братьев и сестер взглядом, они согласно закивали, кто — уверенно, кто — не очень. — Так и сделаю. А еще лучше — позволю ей сказать все самой.

Когда Ник доехал до «Комптона», дождь все еще лил. Такой специфический плимутский дождь — холодный и с сильным ветром. Народу в баре было немного. А Ник и Элспет так и вообще никого не заметили.

Элспет пришла не так уж давно, хотя успела уже на треть опустошить кружку пива. Ник тоже заказал полпинты и сел рядом с ней, за стол у окна. Элспет повторила соболезнования, которые высказала по телефону.

— Ирен сказала, он погиб. Это правда? Ваш отец в самом деле упал с лестницы?

— Да, с лестницы в погреб.

— И ударился головой?

— Похоже на то.

— Ужасно.

— Да. Но неудивительно, если вспомнить, как нетвердо он держался на ногах. По крайней мере все случилось быстро.

— Очень быстро.

В голосе Элспет Нику послышалась странная интонация. Он нахмурился:

— Что?

— Очень быстро, судя по твоим словам.

— Мы были просто в шоке. Он казался таким бодрым в воскресенье.

— Как прошла встреча?

— Не очень хорошо. Папа… не стал нас слушать.

— Этого я и боялась.

— Теперь уже не важно.

— Да. Только, Ник, я хочу, чтобы ты понял — я бы предпочла, чтобы твой отец был жив и здоров, пусть бы и пришлось его уговаривать. Никто, включая мистера Тантриса, не рад случившемуся.

— Я думал, ты никогда не встречалась с Тантрисом.

— Так и есть, но я знаю…

— Что знаешь?

Элспет молча посмотрела на него, а потом произнесла:

— Мне очень жаль твоего отца.

— Спасибо.

— Тебя что-то задело?

— Да нет.

— Что сказал мистер Бэскомб?

— Что все в общем-то в порядке. Мы впятером унаследуем Треннор. Сразу после похорон Бэскомб свяжется с адвокатом Тантриса.

— Очень хорошо. — Элспет отхлебнула пива, глядя на Ника поверх ободка кружки. — Тогда что тебя тревожит?

Ник смущенно улыбнулся:

— Ты.

— Я?

— Именно.

Она опустила кружку на стол и уставилась на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Мы с тобой встречались до этой субботы?

— Нет. Конечно, нет. Ты же знаешь.

— Да, знаю. Тогда почему ты расспрашивала обо мне отца?

— Ах, ты об этом! Майкл рассказал тебе, да? — Глаза Элспет забегали. — Я почему-то думала, что он не станет.

— Правильно думала. Но ваш разговор подслушала Пру, домработница. Она мне и доложила.

— Не надо мне было расспрашивать, — ероша волосы, сказала Элспет. — Само как-то сорвалось с языка.

— Как?

— Давай не будем об этом, ладно?

— Почему же?

— Потому что ты сам должен знать ответ.

— А я не знаю.

— Я была там, Ник. Кембридж, церемония вручения дипломов, тысяча девятьсот семьдесят девятый. — Она улыбнулась. — Я бы тебя не узнала. Только вот имя засело в голове.

— Ты там была?!

— Приехала вместе с мамой, посмотреть, как брат получает степень бакалавра. Он на несколько лет постарше тебя.

— Ты там была? — тупо повторил Ник.

— Боюсь, что да.

— О Господи!

— Да не переживай так.

— Легко сказать. Я столько лет старался об этом забыть.

— Прости, что напомнила.

— Ничего. Хотя неприятно, конечно.

Неприятно — это еще слабо сказано. Ник — сначала с посторонней помощью, а потом своими силами — почти справился с навешенным на него когда-то ярлыком «вундеркинд Николас Палеолог», ярлыком многообещающего чудо-мальчика, который приехал в Кембридж в возрасте шестнадцати лет, под завязку загруженный знаниями — и все только для того, чтобы бросить учебу, позорно повторив путь старшего брата, Бэзила. Хотя диплом он все-таки получил — благодаря справке от врача, подтвердившего болезнь. Но руководство университета, должно быть, пошло на это скрепя сердце — вспомнить только, как Ник появился в здании сената[12] в разгар церемонии вручения дипломов и разделся у всех на виду. К счастью для него, он забыл и тот день, и многие до и после него. Первым смутным воспоминанием стал какой-то ялик — Ник выпрыгивает из него где-то около Гранчестера, бредет по воде к берегу, вылезает на сушу и бесцельно шагает через поля в сторону заходящего солнца. Так началось долгое и мучительное возвращение к реальности. Самое плохое, что Ник никогда до конца не станет прежним. Подобно вылечившемуся алкоголику, он несет в себе свое проклятие, не важно, сколько времени прошло с момента последнего обострения. Именно поэтому напоминания ранят так сильно.

— А что изучал твой брат? — совсем не в тему, просто чтобы прервать неловкое молчание, спросил Ник.

— Экономику землевладения.

— Неужели?

— Честно. Ты знаешь, тогда, во время твоей выходки, я смеялась. Прямо настроение поднялось. До тех пор все было так скучно — все эти шапочки с кисточками, церемонные поздравления. А потом, когда прочла в газете…