Нет числа дням - [2]

Но только на миг. Уже через секунду он взял себя в руки. Съехав с моста, Ник свернул к центру Солташа, в старейшую часть города, развернулся и спустился с холма к реке, так что мост и железная дорога оказались прямо над ним. У реки повернул направо и тут же, прямо у пристани, увидел перед собой приветливые огни бара «Старый паром», который уже двенадцать лет держала Ирен Винер, в девичестве Палеолог. На самом деле кабачок завел ее муж, когда вышел на пенсию после долгой работы на верфях в Дэвонпорте. Очень скоро мистер Винер начал потреблять большую часть своего товара самостоятельно, и Ирен не долго думая решила проблему путем развода. Сестра частенько повторяла, что никогда в жизни не собиралась становиться хозяйкой пивной, но оказалось, не такая уж это и плохая работа, что бы там ни думал Ник.

Он зарулил на задний двор, втиснул машину между «воксхоллом» Ирен и мусорным баком, заглушил двигатель и выбрался наружу. И только тут, набрав полную грудь бодрящего речного воздуха, осознал, что и в самом деле приехал домой. Над ним почти вертикально завивался спиралью старый железнодорожный мост, сумеречный и тихий теперь, когда поезд на восток уже прошел. Рядом возвышался мост автомобильный, ярко освещенный и обвешанный строительными люльками. Странное местожительство выбрала сестра — бар окружен всеми видами транспорта, а назван в честь того, что давно уже днем с огнем не найдешь. «Старый паром» — единственный паром в округе.

Впрочем, какое Нику до этого дело? Он тут только на выходные. Да, родные уговорили его приехать, но скоро, очень скоро, он тронется в обратный путь.

Ник вытащил из багажника сумку, обошел здание, чтобы войти через центральный вход, и, наклонив голову, шагнул в низкую дверь. Помещение делилось на собственно бар и нечто вроде ресторанчика, разделявшиеся двусторонней стойкой, хотя Ирен и ее постоянные посетители называли их просто ближним и дальним залами. Низкий потолок, неровные полы, толстые, как в темнице, стены… Пятьсот или около того лет — не шутка. И все-таки паб казался живым и вовсе не напоминал музейный зал. Два игральных автомата и несколько местных юнцов — вот и все встречающие.

А вот накурить юнцы успели изрядно. Ник, от природы не переносивший дыма, непроизвольно закашлялся. Посетители смерили его подозрительными взглядами. Вид лощеного, разодетого незнакомца им явно не понравился, фамильное сходство с хозяйкой гостеприимного приюта определенно не бросилось в глаза.

Хотя сходство, что там ни говори, присутствовало. Брат с сестрой были одного роста и телосложения, гладкие черные волосы одинаково тронула седина. Вытянутые лица, орлиные носы — Палеологов нельзя было назвать красивыми, но их необычная внешность привлекала взгляд. Ирен сидела на высоком стуле за стойкой бара, бездумно глядя в пустой дальний зал и перебрасываясь словами с барменшей — крашеной блондинкой, которая обслуживала юнцов из ближнего зала.

— Да вот он! — воскликнула Ирен, наконец-то заметив Ника. — Привет, пропащий.

Она легко соскочила со стула и вышла к брату. Поцеловала его в щеку.

— Неплохо выглядишь.

— Ты тоже.

— Нравится? — Сестра покрутилась перед ним, демонстрируя обтягивающую юбку и туфли на шпильках. Отблески ламп заиграли на алой блузке. — Пятничный наряд для постоянных посетителей. Мало кто дезертирует в бар «Лодочник», если есть возможность прийти сюда и поглазеть на мои ножки, уверяю тебя.

— Не сомневаюсь.

Ник не соврал, хотя количество поклонников Ирен в данный момент оставляло желать лучшего. Судя по невеселой улыбке сестры, она подумала о том же.

— Народ соберется к вечеру.

— Тогда хорошо, что я успел до часа пик.

— Ты, похоже, прямо из офиса?

— Да, заскочил туда утром, перед отъездом.

— Выпьешь?

— Попозже. Мне бы прийти в себя, переодеться, душ принять.

— Ну конечно. Я все забываю, как долго ты ехал. Ступай наверх. Будешь жить в комнате Лоры. В холодильнике — пирожки и салат.

— Спасибо. Скоро вернусь.

Ник отворил дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» прямо около дамского туалета и по узкой лестнице начал подниматься в жилую часть здания. Перепрыгивая через две ступеньки, взбежал на тесную площадку, откуда вели двери в гостиную, спальню, кухню, ванную и комнату племянницы, в данный момент пребывавшей на учебе в пансионе. Ирен уже застелила для него кровать. Ник брякнул на пол сумку, мельком попытался понять, что это за девица на висящем у двери плакате, и направился в душ.

Минут через сорок он вновь спустился в бар и увидел, что в дальнем зале уже сошлось около десятка местных жителей. Они неплохо проводили время, отпуская шуточки и перемывая соседям косточки. Некоторых Ник смутно помнил, и они его тоже. Вскоре он понял, что Ирен уже оповестила всех о визите брата и о мнимой причине приезда — семейном торжестве в Тренноре. Пришлось ставить выпивку и общаться с завсегдатаями. Через пару часов Ник почувствовал, что потратил столько улыбок и слов, что хватило бы на месяц, челюсть ныла, противный комок в желудке закаменел и разболелся. И никто не задал вопрос, лежавший вроде бы на поверхности: почему он не остановился в Тренноре — огромном доме, полном пустых комнат, в одной из которых Ник, кстати, долгое время жил вместе с братом Бэзилом, а забрался сюда, в крохотную спальню Лоры, полную плюшевых зайцев и дисков с песнями девичьих групп. Ну и хорошо, потому что он не нашел бы что ответить. Ирен так ничего и не объяснила. Возможно, лениво размышлял Ник, сидя в углу за третьей пинтой «Гиннесса», все, кроме него, уже давно все знают, вот и не спрашивают. Возможно, он один не в курсе, что происходит. А может быть, подумал он, перехватив предостерегающий взгляд сестры, пронзивший, казалось, облако сигаретного дыма, может быть, и не знают ничего.