Нет числа дням - [100]

Эмили сказала, что Бэзил в безопасности. Но для того чтобы поверить ей, Нику необходимо было увидеть брата своими глазами. А до тех пор нельзя позволить себе сорваться, надо гнать из головы яркие картины: Марио в луже крови на белом мраморном полу, мертвая ледяная гримаса Димитрия, ошметки костей и мозга на гравии, там, где висела, наполовину вывалившись из машины, Эмили.

Ник зажмурился и перемотал назад воспоминание о том, что делал перед самой смертью Эмили. Не то и не так, надо было по-другому… Да нет, ерунда — она все равно нашла бы возможность выстрелить в себя. Сказала: «Делай как знаешь», будто смеялась над ним. Ник не смог бы спасти Эмили. Потому что она не хотела, чтобы ее спасли. Зато мог остаться, выслушать ее и узнать наконец, что за тайна сокрыта в его сознании. А он убежал.

Часть его души даже радовалась. В конце концов, какая разница, что это за тайна? Зачем она нужна, если из-за нее столько горя? Не желал он ее знать раньше, не желает и теперь. Последние месяцы начисто выжгли из него всякое любопытство. Единственное, о чем он беспокоится, — это жизнь Бэзила.

К тому времени как вапоретто прибыл к Ка-д’Оро, с момента звонка в полицию прошло больше часа. Наверное, уже началось расследование. Но полицейским понадобится еще несколько часов, чтобы добраться до палаццо Фальчетто, расспросить рабочих и узнать, что вчера к хозяину приходил какой-то англичанин. А может быть, они и не станут никого искать, просто установят личность Эмили и возможный мотив преступления. Ник вне подозрения, хотя в это трудно поверить.

От остановки он побежал уже знакомой дорогой в «Дзампонью», молясь и надеясь, что Бэзил уже ждет его там.

Карлотта приветствовала его из своей клетушки кривой ухмылкой, которую сама, без сомнения, считала приветливой, к неразборчивой скороговоркой — Ник надеялся, что она сообщает ему о возвращении Бэзила.

— Синьор Палеолог, мой брат, он тут?

— C’è qualcuno qui per lei.

— Что?

— Con Luigi.

Последнее слою он понял. Вылетел на улицу и побежал в бар.

— Синьор Палеолог, — заухал Луиджи, — у вас в Венеции родни больше, чем у меня. Вот еще один.

Но объемистая фигура у стойки принадлежала отнюдь не родственнику. А ее обладатель вовсе не обрадовался при виде Ника. Всего лишь мрачное удовлетворение проступило на лице Терри Моусона, когда он повернул голову.

— Терри?!

— Не ожидал?

— Нет. В смысле… что…

— Мне надо с тобой поговорить. — Судя по тону Терри, разговор обещал быть не из приятных.

— Ты не видел Бэзила?

Ник тут же пожалел о своих словах.

— Нет. А должен был? — Терри выпрямился и грозно уставился на Ника. — Я хочу знать, во что ты ввязался?

Луиджи закатил глаза и начал с удвоенным усердием полировать прилавок.

— Можешь для начала рассказать мне, где найти Харриет Элсмор. — Взгляд Терри стал еще жестче. — Ну?

С большим трудом Ник уговорил Терри помолчать до тех пор, пока они не попадут в относительно безопасное место — комнату Бэзила в «Дзампонье». С одной стороны, мысли Ника были заняты поисками брата. С другой — воспоминаниями об Эмили, как горькими, так и нежными. Для Терри почти не оставалось места.

— Тебе что, больше негде было остановиться? — осведомился Терри, отдуваясь после подъема по крутой лестнице.

— Здесь остановился Бэзил.

— А где он теперь?

— Не важно. Зачем ты приехал, Терри?

— А сам как думаешь?

— Понятия не имею.

— Ирен сказала, что ты поехал в Венецию, чтобы отыскать Бэзила. Тип в консульстве повторил мне то же самое. Но я не купился. Ты появился здесь вслед за Харриет Элсмор. Так?

— Нет. Не так.

— «Расскажи Кейт правду»! Ты мне говорил? Замечательная идея, нечего сказать!

— Кейт должна была знать.

— Да? Ну вот сейчас и знает. Я все рассказал. Как ты и советовал. А она теперь обвиняет меня в смерти Тома. Не разговаривает со мной. Не слушает меня. Мы вообще не общаемся! Как отрезало!

— Очень жаль.

— А мне-то как жаль! Я решил, что есть только один путь исправить то, что я натворил — да, согласен, я тоже виноват, — отыскать человека, который довел Тома до самоубийства. Кстати, я нашел Фарнсуорта. Прижал его — мало не показалось. Сперва-то он выпендривался, а вот когда я надавил всерьез…

— Ты что, избил старика?

— Только пригрозил. Ему хватило. Раскололся по полной программе.

— Сомневаюсь. — Ник прекрасно понимал, что Фарнсуорт играл не последнюю роль в эпопее с поиском сокровища. Хотя теперь уже все равно.

— Во время раскопок в Тинтагеле твои отец и дед нашли там какой-то клад. Дигби Брэйборн точно знал, что это такое, а Фарнсуорт только слышал намеки да обрывки разговоров, связанные с Треннором. Вроде там что-то ценное спрятано. Фарнсуорт решил, что после смерти твоего отца у него появился шанс узнать, что же это такое. Он клянется, что Харриет Элсмор — дочь Брэйборна, которая мстит за смерть родных и тоже охотится за кладом. Она втянула Тома в свою игру и, как я понимаю, в ответе за его гибель.

— Видимо, так и есть.

— Ясно. Тогда где же она? Ты ведь знаешь, Ник! Где она прячется?

— Она уже не прячется.

— Тогда как ее найти?

— Слишком поздно, Терри. Для тебя, для нее, для меня. Для всех.

— Я не уеду, пока не найду ее.

— Понятно. — Ник подошел к раковине, набрал в ладони ледяной воды и плеснул в лицо. — Ладно. Итак, вот как все было. Сегодня утром Харриет Элсмор — настоящее имя Эмили Брэйборн — убила Димитрия Константина Палеолога, которого совершенно справедливо обвинила в смерти своего брата. Убила она и одного из его охранников. А потом выстрелила в себя. В голову. Вот эти пятнышки на моем рукаве — ее кровь. Я видел, как она умирала. Думаю, полиция как раз сейчас вывозит трупы. Начинает расследование. Хватается за любую зацепку. Начнешь искать Эмили — тут же попадешь под подозрение и меня за собой потянешь. Дела плохи, но ты можешь сделать их еще хуже. Поезжай домой, к Кейт, Терри. Налаживай отношения, я знаю, у тебя получится. Причем гораздо раньше, чем ты найдешь здесь что-нибудь, кроме кучи неприятностей. Жалко, что Кейт тебя обвиняет. Но местью ничего не добьешься. Все кончено. Мстить больше некому.