Нестандартный подход - [49]

«Массо» с тихим урчанием преодолел довольно крутую гору, на вершине которой почти с курортным шиком расположились корпуса восьмой горбольницы. В приемном покое Китайцу удалось узнать, что Бурлакова отвезли в операционную и операция займет по меньшей мере два часа.

Он не собирался все это время торчать в больнице.

– Я навещу Семена Семеновича позже, – сказал он немного прибитой этой новостью Бурлаковой – она-то думала, что Сене просто наложат гипс и тут же выпишут.

– Я тоже… – рассеянно произнесла она, – мне нужно позаботиться о машине.

Китаец подвез Бурлакову до Третьей Дачной, где она намеревалась взять такси или нанять частника, и поехал домой. Остановившись на светофоре, он достал из кармана плоскую фляжку и сделал маленький глоток коньяку.

Пока все выходило так, как он и предвидел. Странное тревожно-радостное чувство, что преступник где-то рядом, что его действия можно худо-бедно прогнозировать, наполнила его пьянящим напряжением охотника. Он казался себе хищником, подстерегающим бегущую по кругу лань. Рано или поздно она окажется рядом, и тогда… о, тогда он не даст маху! Сам он тоже, конечно, может оказаться желанной добычей… Но он был уверен, что сделает все от него зависящее, чтобы до конца остаться чутким и ловким охотником, а не дичью.

Убийца настроен серьезно, даже очень… А как еще может быть он настроен? – усмехнулся Танин, выворачивая на улицу Чапаева. В эту минуту в его кармане запиликал сотовый. Он даже вздрогнул – таким непривычным был для него сигнал, изданный этой назойливой, хотя и очень удобной в иных случаях вещицей.

– Слушаю, – сухо произнес он в трубку.

– Это Марго. Есть какие-нибудь новости?

В ее голосе он не услышал ни тревоги, ни законного интереса заказчика. Едва она начала говорить, как он почувствовал, что слова для нее только ширма, за которой дремлет немое, всепоглощающее желание. Вернее, слова были безусты и безголосы, а вот то, что они были призваны скрыть, заретушировать, орало во всю глотку.

Танин поморщился, ошеломленный собственной проницательностью.

– Безусловно, есть, – лениво отозвался он, – но сейчас мне некогда.

– Коротко и ясно, – раздраженно хмыкнула Марго.

– Извини, – зевнул Танин, – я думаю, что завтра вечером я смогу удовлетворить твое любопытство.

– Любопытство? – гневно переспросила Маргарита.

– Послушай, Марго, я обещал тебе найти убийцу твоего отца… Я ищу и найду его, можешь быть уверена. Дай мне время.

– А сегодня вечером?..

– Не уверен, что буду дома… Так что вначале позвони.

Танин молча клял себя за то, что переспал с Марго. Ведь она его заказчица! Если бы его заказчиком был мужчина, он бы не возражал против немедленной встречи, ведь нанявший его клиент имеет право знать, как идет расследование. Но женщина, которая так страстно и самозабвенно отдавалась тебе накануне… Поди разбери, чего она хочет – услышать о ходе расследования или какие-нибудь нежные глупости.

– Ты хочешь меня видеть? – глухо спросила Марго.

Танин закусил губу.

Он не любил таких откровенных фраз, потому что, разоблачая вопрошающего, они требовали душевного эксгибиционизма и от выслушивающего их.

– Сам еще не знаю, – на свой страх и риск честно ответил Китаец.

– Вот как? – с досадой проговорила Марго и затихла.

– Позвони часиков в десять.

Марго швырнула трубку.

Китаец свернул на улицу Пушкина, въехал во двор добротного четырехэтажного дома и, выбравшись из джипа, взбежал на четвертый этаж. Замерев на минуту на лестничной площадке перед дверью Анны, он с чувством какой-то радостной вины втягивал знакомый кисловатый запах, витающий здесь подобно духу – хранителю домашнего очага. Он знал, что напротив живет Белла Израилевна, старая еврейка, на попечении которой находились пять кошек и один кот, жуткий крикун и развратник. Китаец мечтательно улыбнулся. То ли эта бабка варганила какую-то кислятину, то ли таким домам вообще свойственно так пахнуть, но этот терпкий и ностальгически-тлетворный аромат, мигом возвращающий Китайца в его московское детство, он узнал бы из тысячи других.

Он протянул руку к звонку, но тут же отдернул. Сердце билось учащенно и тяжело. «Ты становишься добычей сантиментов», – про себя усмехнулся Танин и позвонил.

Сердце еще раз подскочило и встало: дверь открыл молодой мужчина в очках. У мужчины была приятная, интеллигентная, как это принято говорить, наружность, хотя совершенно незапоминающаяся. Он тоже опешил, поправил свои аккуратные, как и он сам, очочки и натянуто улыбнулся.

– Здравствуйте, – Китаец сделал каменное лицо, неприятно пораженный тем, что очкарик был в полосатом халате и шлепанцах, – мне нужна Анна.

– Ну кто там? Что ты там застрял? – услышал он по-детски высокий голос Анны.

В этом ее новом голосе сквозила нетерпеливая требовательность, которой он раньше не слышал.

– Это к тебе, – попятился мужчина.

Китаец шагнул в прихожую и нос к носу столкнулся с Анной. В ее красивых зеленых глазах застыло растерянное выражение. Одета она была в свои домашние джинсы и белую холщовую рубашку, расстегнутую чуть ли не до пупа.

– Ты? – выдавила она из себя.

– А что, я сильно изменился? – резко сказал Китаец.