Несостоявшийся стриптиз - [15]

 — С удовольствием. Нет такой тюрьмы, из которой не убежал бы Джон Диллинджер.

 — Ваше мнение об окружном прокуроре?

 Диллинджер покосился на Эстилл а, а тот ему улыбнулся.

 — Мне он нравится, — крикнул Диллинджер. — Мне нравится шериф, мне нравится мистер Эстилл. Думаю, мы сработаемся.

 — Обнимитесь с ним, мистер Эстилл, а мы вас щелкнем. Шериф? Не возражаете? — крикнул один фотограф.

 Представители закона не выказали никакой готовности обниматься с преступником, но Диллинджер проворно положил руки на плечи и тому и другому. Фоторепортеры взвыли от восторга и наперебой защелкали камерами, боясь упустить отличный кадр. 

18

 Первис читал газету. Сэм Каули стоял у него за спиной и смотрел на страницу. Они купили газету на углу, рядом с офисом. На первой полосе был огромный снимок: улыбающийся Диллинджер обнимает за плечи прокурора и шерифа округа Лейк. Заголовок гласил: «ТЮРЬМА ЕМУ НЕ ПОМЕХА».

 — А мы опять только во второй колонке, — буркнул Первис и стал читать вслух: — «Мелвин Первис, шеф западного отделения Федерального бюро расследований, утверждает, что не пройдет и месяца, как он положит конец подвигам Красавчика Флойда. Он приветствует техасских рейнджеров, расстрелявших Бонни и Клайда». — Первис оторвался от газеты и сказал: — Напомни мне, Сэм, чтобы я не забыл послать тому парню коробку сигар.

 — Ты уже послал.

 — Правда? Нет, это мне не нравится… Очень не нравится.

 — Что тебе не нравится? — удивился Каули.

 — То, что этот подонок Диллинджер опять получает верх первой полосы, а нас упоминают где-то внизу. Ты должен чаще появляться на публике, Сэм. Давай интервью направо и налево. Пусть вся страна знает, какой ты орел. Дело не в том, чтобы переловить этих крыс…

 — Для меня как раз это самое главное. Поскорее переловить этих крыс. И наш шеф, по-моему, хочет того же.

 — Я не собираюсь критиковать Джона Эдгара, — отозвался Первис, — но он всегда не прочь напомнить общественности, кто главный.

 Появился мальчишка, который стрелял в сверстника из воображаемого пистолета.

 — Эй, малыш, подойди-ка сюда, — окликнул его Первис.

 Мальчик пугливо приблизился.

 — Во что играешь? — осведомился Первис.

 — В полицейских и воров, — смущенно признался он, глядя в землю.

 — Ну и кто же ты?

 — Вор, конечно…

 — Вот как? Имей в виду, дружок, преступления не окупаются. Отец, наверное, говорил тебе об этом.

 — У меня нет отца, — буркнул мальчишка.

 Первис помрачнел.

 — Это плохо, — сказал он. — У мальчишек должны быть отцы. — Помолчав, он спросил: — А кто я, знаешь?

 — Нет.

 — Я Мелвин Первис. Из ФБР.

 — Так я и поверил.

 — Хочешь взглянуть на мой значок?

 — Хочу.

 Первис вынул значок, показал мальчишке. Тот густо покраснел и снова уставился в землю.

 — А хочешь, я покажу тебе мой пистолет? — продолжал Первис.

 — Хочу! — оживился мальчишка.

 Первис вытащил свой никелированный «суперавтоматик» тридцать восьмого калибра, вынул из него обойму.

 — Так надо! — пояснил он. — И не потому, что я тебе не доверяю. Просто если с тобой что-то случится, то мне всегда будет не по себе при виде таких, как ты.

 — А у вас есть сын? — спросил мальчишка.

 — Нет, — грустно ответил Первис. — Я — как ты. У меня нет никого. Ну, бери, — он протянул пистолет.

 Мальчишка взял оружие. Рука его дрожала.

 — А отец у вас есть? — снова спросил он.

 — Нет, — покачал головой Первис. — Ну, как пушка?

 — Тяжелая, — сказал мальчик после некоторого раздумья.

 Первис взял у него пистолет, снова загнал в него обойму и спрятал в кобуру.

 — Когда подрастешь, он не покажется тебе таким уж тяжелым. Если пожелаешь, можешь заиметь такой же. И значок, — добавил он.

 Но мальчишка покачал головой.

 — Я не пойду работать в ФБР.

 — Почему?

 — Для этого надо учиться.

 — А тебе все равно надо ходить в школу.

 Мальчишка вдруг широко ухмыльнулся.

 — А Диллинджер не ходил в школу, — сообщил он. И с этими словами убежал.

 Первис и Каули посмотрели ему вслед.

 Мальчишка вдруг остановился и посмотрел на Первиса.

 — К твоему сведению, Диллинджер сидит в тюрьме! — крикнул Первис.

 Мальчишка печально посмотрел на Первиса, потом помахал рукой на прощанье и исчез за углом.

 Первис тоже помахал ему, потом обернулся к Каули.

 — Ну, что скажешь?

 — Не все мальчишки, как этот, — произнес Каули. 

19

 Диллинджер сидел в камере и что-то вырезал перочинным ножом из картофелины. Вокруг толпились надзиратели и полицейские. Один из них подошел к нему и сказал:

 — В четыре с тобой хотели бы встретиться газетчики.

 — Нет, никаких пресс-конференций, — помотал головой Диллинджер.

 — Почему?

 — Некогда. — Помолчав, он сказал: — Мне бы деревяшку…

 — Ничего деревянного! — покачал головой полицейский. — Не положено. А мыло на здоровье! Можешь даже им помыться.

 — Завтра, на слушании мне бы хотелось выглядеть по-человечески, — сказал Диллинджер. — Может, кто-нибудь почистит мне туфли?

 — Мне это нравится! — хмыкнул полицейский.

 — Редкое нахальство, — согласился его напарник.

 — Послушай, приятель, — заговорил третий. — Мы тут не для того, чтобы обслуживать тебя. Наша задача — проследить, чтобы ты предстал перед правосудием, а потом, глядишь, и перед Всевышним.

 — Мы всегда готовы подать тебе электрический стул, — сострил один надзиратель.