Несокрушимые - [171]
Но нет, злобные слова не упокоили душу, ещё более всколебали её. Он бросился к оставленному на столе письму и стал перечитывать. «Надеемся, что и вы, московские люди, как придёт время, то же сделаете с его злопакостным отцом Михайлой, который, подобно Иуде, предал нашу православную веру латинянам за тридцать серебренников...» A-а, нечестивцы возжелали ужасной казни и для него! Пусть же сами упадут в яму, которую копают, пусть сами запутаются в уготованных тайных сетях. Сеющие ветер пожнут бурю, разводящих костёр да поглотит высокое пламя.
За окном прокричали первые петухи, наступил вторник страстной недели. Этот день, решил Салтыков, и станет первым днём его возмездия.
В то время как Салтыков скорбел, томился мстительной злобой и, подобно ядовитому пауку, копил яд для смертельного укуса, Москва сама готовилась к решительной схватке. Выступление назначили на страстной четверг, с тем чтобы торжествовать Светлое воскресенье в освобождённом городе. Ополчения были уже на подходе и, чтобы лишить ляхов возможности передвижения, главные улицы, ведущие к Кремлю, решили перегородить рогатками, а все обходные пути закрыть санями. С утра к центру потянулись назначенные для такого дела извозчики. Их небывалое скопление встревожило ляхов, Гонсевский приказал свозить отовсюду пушки и выставлять их на стены Кремля и Китай-города. Москвичи препятствовали, как только могли. Гонсевский приказал своим сохранять выдержку и не задираться, они с трудом следовали приказу, а горожане, видя безнаказанность, резвились вовсю. Но так не могло продолжаться долго.
Утром, когда Антип вышел из Троицкого подворья, необычная суета под кремлёвскими стенами, обеспокоила и его. Предгрозовое напряжение чувствовалось всюду. Он спешно вернулся и велел Дуне собираться.
— Как? Зачем? — замельтешилась она.
Антип на все расспросы повторял лишь одно: «После, после». Схватил в охапку мальчонку, другой рукой потащил жену, та еле-еле успела обуть обнову и узел завязать. Выскочили за Троицкие ворота, а там шум-гам. Бросился Антип к первому попавшемуся извозчику, свези, мол, по крайней надобности. Тот только усмехнулся:
— Какая ещё надобность? Мы ныне ни тпру, ни ну — всеобщее остолбенение!
Пришлось пробираться своим ходом, иначе и вправду нельзя, всё было забито санями. Антип упорно прокладывал путь через возбуждённую толпу, Дуняша тянулась сзади, приметно хромая. Видать, не очень-то впору пришлись ей Дарьины сапожки, в привычных лаптях бежалось бы куда лучше, да разве могла она оставить мужний подарок? Шла, закусив губу, и ему не докучала. УАнтипа было одно намерение: уйти в родную Кулаковку и поскорее удалиться от взбудораженного места. Каким-то неведомым чутьём ощущал он нарастающее напряжение, стены Китай-города, подобно удавке, стягивали шею, требовалось поскорее вырваться за их пределы. Скоро уже Никольские ворота, там Царь-город, всё чаще называемый теперь Белым, Сретенка и Троицкий тракт — скорее, скорее...
Чутьё не обмануло, обстановка быстро накалялась. В воздухе висела громкая ругань, особенно усердствовали извозчики, они и в обычное время к хорошим словам не навыкли, а сейчас куражились от души. Ляхи подряжали их перевозить и ставить пушки, сулили большие деньги, но те отказывались от всего и повсеместно вступали в бранчливую перепалку.
— Не могу, лошадку жалко. Если желаешь, Мурку кликну, вона в прикалиток шмыгнула. Твоей милости только на кошке драной и ездить.
— На что мне твои деньги? Я сам могу для тебя веником под кобыльим хвостом помахать. За бесплатно!
— Куды лезешь? У тебя нос не тем концом пришит, таких не возим.
— Чего? Сам ты рваная сволочь, я ить могу и по матерному отбрыкнуться.
Каждый ответ встречался дружным хохотом окружающих. Не сдержался один облаянный лях, потянулся к сабле:
— Цытье, скурви сынове!
И тут же поплатился за бранное слово — свалился в снег. Его товарищи вступились, вспыхнула драка. От этой первой искорки огонь побежал во все стороны, и его уже ничем нельзя было остановить. Ляхи с необычайным остервенением бросились на безоруженный народ. Не щадили ни старого, ни малого, рубили саблями, топтали конями. Они будто упивались людской кровью, вопли несчастных возбуждали их на безрассудную жестокость. Люди в ужасе бросились из Китай-города, Антип, миновавший Никольские ворота, с тревогой слышал, как сзади накатывается гул из отчаянных голосов избиваемых, замелькали окровавленные лица.
— Всё, больше не могу! — выдохнула Дуня и бессильно опустилась на снег, в лице её не было ни кровинки. Антип безуспешно затормошил её и растерянно огляделся. Недалеко находилась усадьба Салтыковых, куда приходил вчера, он подхватил жену на руки и направился к ней. Волнение уже проникло туда, обитатели сгрудились во дворе, выглядывали из ворот, пытаясь понять причину людского смятения. Антип в двух словах объяснил происходящее и про свою неожиданную беду. Дворский отнёсся с участием, провёл в людскую, Дуне принёс лапти для переобувки, Антипа предложил провести к боярыне.
— Она теперь в большом сумлении, про молодого хозяина слухи разные ходят.
Начало XIX века. Россия воюет с Персией. Поручик Павел Болдин добровольно сбежал на фронт, чтобы не жениться на нелюбимой девушке. Вражеские пули да разрывы снарядов для него оказались слаще девичьих поцелуев. Отчаянно храбрый гусар совершает подвиг за подвигом, удивляя своей отвагой сослуживцев. Но не боевые награды прельщают отчаянного офицера, и об этом знают его командиры. После успешного штурма крепости генерал оказал ему величайшую милость, о которой Болдин даже не мог мечтать.
Осенью 1480 года, после знаменитого «стояния на Угре», пало татаро-монгольское иго, тяготевшее над русским народом более 250 лет. Его падению предшествовала героическая борьба наших предков. «Предтеча» посвящена одному из малоизвестных эпизодов этой борьбы — отражению нападения золотоордынского хана Ахмата в 1472 году, — явившемуся предвестником окончательного освобождения молодого Московского государства.
Алик Новиков, Сережа Ильин и Женя Ветров — воспитанники суворовского училища послевоенного времени. С ними занимаются педагоги, большинство из которых хоть и не получили достойного образования, зато это честные и мужественные люди, прошедшие войну. И мальчишки набираются от них жизненного опыта, ума, постигают военную науку, учатся быть справедливыми, милосердными, великодушными. И, конечно, превыше всего ставить честь и настоящую мужскую дружбу.
«В начале своего царствования Иван III всё ещё был татарским данником, его власть всё ещё оспаривалась удельными князьями, Новгород, стоявший во главе русских республик, господствовал на севере России… К концу царствования мы видим Ивана III сидящим на вполне независимом троне об руку с дочерью последнего византийского императора… Изумлённая Европа, в начале царствования Ивана III едва ли подозревавшая о существовании Московии… была ошеломлена появлением огромной империи на её восточных границах, и сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи».К.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.