Несокрушимые - [16]
— Погоди, чертяка, ведь завалишь нас, — встревожился Брехов.
— Ничё, — невозмутимо отвечал Суета, — их тута ещё много, — и стал примеряться к новому бревну.
Брехов в конце концов сдался и направил его к мельничному пруду, дав в придачу пять человек и наказав не высовываться без команды. Сам отправился на валы, чтобы первым встретить нападающих. Его удивительная сноровка в сабельном бою должна была проявиться сегодня в полной мере.
Раздался свист, к мельнице с криками и улюлюканьем бросились казаки. Завязалась жестокая сеча. Нет ничего страшнее ночной резни — звенит железо, хриплые глотки изрыгают проклятия и стоны, в любой миг из мрака может выскочить смертоносная сталь, и будь ты трижды искусным воином, твоё искусство бессильно перед случайно брошенным ножом неуча. Славно сражался в эту ночь Брехов, возле его ног уже лежало несколько тел, а ещё не менее десятка с воплями отскочило прочь, зажимая полученные раны. Но и сам он был ранен в нескольких местах, особенно донимала рана в боку, которая отзывалась острой болью всякий раз, когда приходилось поднимать руку, а поднимать её приходилось часто. Оглядываясь по сторонам, он видел, как падают его люди, как всё уже сжимается кольцо врагов. Оставалось последнее средство, и Брехов дал условленный сигнал.
Суета появился в тот самый миг, когда враг готовился торжествовать победу. От первого удара его бревна раскололись сразу три казацкие головы, второй удар пришёлся на самое скопище, послышались вопли ужаса и хруст ломающихся костей. Теперь темнота стала против нападающих, ибо они не смогли быстро распознать источник этой всесокрушающей силы. Достаточно было ещё одного крепкого удара, чтобы в них вселился ужас, и они в страхе бежали. Пространство вокруг Суеты очистилось сразу на несколько саженей, и он спокойно пошагал дальше, вздымая своё бревно. Раздавшиеся затем вопли и крики говорили о том, что его проход имел те же последствия. Враг откатил назад на всём протяжении. Брехов с трудом добрался до Суеты и уткнулся ему в грудь — выше никак не доставал, хотя сам был не из низких.
— Ну, малой, спас ты сёдня всех нас, — воскликнул он в восхищении.
— Чего там, — застеснялся Суета, — надо бы бревно потяжельше, они сызнова сунутся.
Брехов огляделся, защитников оставалось мало, второй приступ наверняка не выдержать. Приказал снести убитых и раненых на мельницу, потом собраться там самим и ожидать следующего нападения. Надеялся, что под защитой мельничьих стен сможет продержаться до прихода подмоги. Суету же приказал беречь и охранять, как важную особу, это, сказал, наша главная надёжа. Не пожалел своей фляги с хмельным зельем, снял с пояса — бери. Суета помотал головой: я, ответил, из пруда только что напился. Такой вот был этот Суета, без всякой хитрости.
Новый приступ ждать себя не заставил. Нападавшие продвигались осторожно, боязливо озираясь по сторонам и молясь о том, чтобы их миновала эта страшная неведомая сила, от которой нет никакой защиты. Но всё ж продвигались и наконец достигли самой мельницы. Тут они немного осмелели, стали подавать злые голоса и позорить защитников, надеясь выманить наружу. Кто-то предложил спалить мельницу, предложение одобрили и начали собирать хворост. Появившийся Лисовский решительно пресёк эту попытку, очевидно, у него относительно мельницы были какие-то свои намерения. Тогда принялись за ворота: стали рубить их боевыми топорами, ковырять ножами, наседать плечами — в общем, каждый старался, как мог. Нашлись и такие, кто вздумал карабкаться наверх, в расчёте проникнуть на мельницу с крыши. Защитники сидели тихо, приходилось только гадать, как долго смогут выдержать удары дрожащие под напором ворота. Напряжённую внутреннюю тишину нарушило внезапное сопение, оглянулись — это Суета, взяв под мышку мельничий жёрнов, поднимается по лестнице к слуховому окну. «Куда? Зачем?» — послышались голоса, несоразмерность жернова и окна была слишком очевидной. Но Брехов успокоил: парень лучше нашего знает, что делает. Суета подобрался к слуховому окну, начал просовывать жёрнов — не лезет. Но разве то препятствие? Так надавил, что затрещали брёвна сруба, разошлись и пропустили камень. Многопудовая махина с тяжёлым шумом ухнула вниз, как раз на собравшихся у ворот. Дикие крики огласили окрестности, движение у мельницы на время прекратилось. Однако растащив убитых и покалеченных, казаки снова принялись за дело. Ворота держались из последнего. Брехов расставил защитников по местам, они молились и просили Бога помочь подороже продать свои жизни. Суета встал как раз напротив с бревном наперевес, его он намеревался вонзить в толпу нападающих и рассеять их.
Намерению этому не суждено было свершиться. С криком и гиканьем налетела на казаков подоспевшая помощь из крепости. В числе первых скакал Данила Селевин, решивший во что бы то ни стало выручить своего помощника и друга. Он летел птицей, и конь, будто чуял, вынес его на самого Лисовского. Пан был отчаянным рубакой и в равных условиях Данила против него, наверное, не устоял бы, но сейчас он налетел на стоящего и к силе сабельного удара прибавил стремительный полёт своего вороного. Лисовский, хоть и взял защиту, но сдержать удара не смог, сабля Данилы скользнула вниз и пронзила ему руку. Пан упал на холку коня. Троицкие воспрянули и ударили с удвоенной силой, их поддержали защитники мельницы. Казаки смешались и отступили. Началось ликование. Оно, как оказалось, было преждевременным. Лисовский собрал казаков и обратился к ним с речью. На этот раз в ней не слышалось обычных угроз, он говорил как боевой товарищ. Доколе, сказал он, вы, казаки, перед которыми трепещут лжецари и самодержцы, будете позволять помыкать собою презренным чернецам? Неужто у вас не хватает сил и доблести, чтобы отстоять казацкую честь и отомстить за рану своего начальника? Он вспорол рукав кунтуша, все увидели окровавленную руку и воскликнули:
Начало XIX века. Россия воюет с Персией. Поручик Павел Болдин добровольно сбежал на фронт, чтобы не жениться на нелюбимой девушке. Вражеские пули да разрывы снарядов для него оказались слаще девичьих поцелуев. Отчаянно храбрый гусар совершает подвиг за подвигом, удивляя своей отвагой сослуживцев. Но не боевые награды прельщают отчаянного офицера, и об этом знают его командиры. После успешного штурма крепости генерал оказал ему величайшую милость, о которой Болдин даже не мог мечтать.
Осенью 1480 года, после знаменитого «стояния на Угре», пало татаро-монгольское иго, тяготевшее над русским народом более 250 лет. Его падению предшествовала героическая борьба наших предков. «Предтеча» посвящена одному из малоизвестных эпизодов этой борьбы — отражению нападения золотоордынского хана Ахмата в 1472 году, — явившемуся предвестником окончательного освобождения молодого Московского государства.
Алик Новиков, Сережа Ильин и Женя Ветров — воспитанники суворовского училища послевоенного времени. С ними занимаются педагоги, большинство из которых хоть и не получили достойного образования, зато это честные и мужественные люди, прошедшие войну. И мальчишки набираются от них жизненного опыта, ума, постигают военную науку, учатся быть справедливыми, милосердными, великодушными. И, конечно, превыше всего ставить честь и настоящую мужскую дружбу.
«В начале своего царствования Иван III всё ещё был татарским данником, его власть всё ещё оспаривалась удельными князьями, Новгород, стоявший во главе русских республик, господствовал на севере России… К концу царствования мы видим Ивана III сидящим на вполне независимом троне об руку с дочерью последнего византийского императора… Изумлённая Европа, в начале царствования Ивана III едва ли подозревавшая о существовании Московии… была ошеломлена появлением огромной империи на её восточных границах, и сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи».К.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.