Неснятое кино - [65]
– Но духи реки запретили вам есть карачуров! – запротестовал Альберт.
– Только женщин и детей, – ответил жилистый. – И потом: это наши духи, наша река…
– Это наше дело! – внятно произнес одноглазый. – Зачем вы вмешиваетесь в наши внутренние дела?
– Вы живете среди нас! – подала звонкий голос баба. Девочка, прячась за ее юбку, испуганно таращилась на Альберта. – Уважайте наши обычаи!
– Ваши обычаи? – волнуясь, начал Альберт. – Видите ли…
Но не договорил: крепкий детина, подойдя, забрал у него из рук рацию.
– Отдайте, пожалуйста, – сказал Альберт. Он старался говорить спокойно, но голос предательски дрогнул. Детина, глядя Альберту прямо в глаза, нагло поцокал языком. Альберт огляделся: все смотрели ему прямо в глаза.
– Отдайте рацию, – сказал миссионер, уже понимая, что говорит это зря. – Я пожалуюсь Вождю!
Детина поцокал еще раз и ушел, унося рацию. Люди Народа Конца Света еще постояли несколько секунд. Они смотрели на миссионера безо всякого выражения на лице. Как на вещь. Потом начали расходиться.
Подошла Агуня, хрустя пакетиком чипсов.
– Хорошая штука, – сказала она.
– Что?
– Вкусно, говорю. Скажи, чтобы прислали еще таких.
– Уже не могу, – сказал Альберт. Он стоял серее тучи.
– Отобрали говорилку? – переспросила Агуня.
– Отобрали.
– Говорилки, значит, уже нет.
Альберт покачал головой.
– Малахольный… – протянула Агуня и облизнулась. – А голова – есть? – вдруг негромко спросила она.
– Есть.
– А ноги? – после паузы совсем тихо спросила Агуня.
Часть третья. Пленник
Ночь опустилась на берег.
Племя отдыхало. У костра под тяжеловатый рок, долбивший из старого кассетника, дергались люди. В какой-то момент Альберт оказался в центре – танцевали вокруг него, не выпуская из странного танца. Потом, словно по невидимой команде, круг распался, и Альберт снова был волен идти куда хочет.
Перед юртой сидели Правая Рука и несколько воинов.
– Добрый вечер, – сказал миссионер. – Мне надо видеть Вождя.
– Он отдыхает, – ответил Правая Рука, шевеля угли.
– Мне нужно с ним поговорить.
– Он просил не беспокоить.
– Я понимаю, – сказал Альберт, – но дело очень срочное…
Правая Рука поднял глаза от костра и внятно повторил:
– Он просил не беспокоить.
Все, не шевелясь, смотрели в глаза Альберту, и он, постояв, ушел. Правая Рука кивком отправил следом одного из сидевших…
Альберт шел по берегу – музыка стихла, и стало слышно, как дышит вокруг ночь: плеск волн, крики чаек, стон ветра…
– Доброй ночи, Кетчуп! – окликнул Вуду.
Человек вздрогнул и ответил с поклоном:
– Доброй ночи, Вуду.
Это был тот самый, бомжеватого вида, мужчина с тревожным интересом в глазах.
– Надеюсь, духи реки хранят ваше здоровье? – осведомился колдун.
– Вполне.
– Я прошу их об этом каждый день.
– Спасибо, – ответил тот, кого называли Кетчуп.
– Вы знаете, как мы ценим ваши знания, опыт, – мягко сказал Вуду. – Но в последнее время Народ не видит вас в своем кругу во время заклинаний. Что-нибудь случилось?
– Я сделал все, что предписано, Вуду, – ответил человек.
– Разве дело в предписаниях, Кетчуп? Вы что, одолжение нам делаете? – Вуду взял паузу, но Кетчуп ничего не ответил. – Странно. Придется вернуться к вопросу о…
– Вуду! – вскрикнул Кетчуп. И, взяв себя в руки, тихо попросил: – Не надо возвращаться к вопросу. Я прошу вас! Я хочу приносить пользу народу, но выйдет больше пользы, если я буду молиться отдельно.
– Вы хитрый человек, Кетчуп, – ответил Вуду. – Но есть правила. И вы знаете, что бывает с теми, кто…
– Знаю, – сказал Кетчуп.
– Я надеюсь увидеть вас вместе с Народом в ближайшее полнолуние, – закончил Вуду.
Альберт стоял у реки. Светало, и тяжелые массы воды тяжко проходили мимо его одинокой фигуры. Вдруг чья-то фигура метнулась из-за камня; кто-то с рыком набросился ему на плечи. Альберт с криком отпрянул в сторону.
Фема хохотала, сидя на камнях:
– Испугался?
Альберт кивнул и вымучил улыбку.
– Да, – с удовольствием повторяла Фема, – я страшная, стра-ашная…
И, снова метнувшись, прижалась к нему.
– Ты что? – Альберт неуверенно пытался отлепить от себя нежное тело девочки. – Не надо, – попросил он.
– Надо. Все будет хорошо. Не бойся!
Она стояла, вжавшись в него.
– Фема! – сказал ей Альберт в самое ухо, стараясь говорить ровным голосом воспитателя. – Ты мне тоже нравишься, но… Ведь ты видела только четырнадцать разливов реки, правда?
– Правда.
– Ну, вот.
– Я не понимаю! – Не переставая прижиматься, она снизу заглянула ему в глаза. – Христос запрещает любить тех, кто видел четырнадцать разливов реки?
– Нет, Христос этого не запрещает, – улыбнулся Альберт.
– Вот и хорошо!
И она снова прижалась к его груди. Альберт погладил ее по голове, стараясь гладить только по голове…
Все это мы видели глазами какого-то человека, следившего за Альбертом из-за каменной гряды.
Альберт осторожно поцеловал Фему в макушку.
– Ой, – сказала она. – Еще.
Альберт поцеловал еще, и через несколько секунд процесс стал почти неуправляемым.
– Так… – прохрипел Альберт. – Стоп! Стоп!
– Не надо стоп, – попросила Фема, ловя его руки.
– Фема…
– Я тебе нравлюсь?
– Да.
– Тогда не надо стоп, – сказала она и провела пальцами по его глазам, закрывая их. Он поцеловал эти пальцы и вдруг вздрогнул.
Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.
Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича.
Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новый сборник Виктора Шендеровича вошли сатирические рассказы, написанные в разные, в том числе уже довольно далекие годы, но Россия – страна метафизическая, и точно угаданное один раз здесь не устаревает никогда.Тексты этой книги, лишенные общего сюжета или сквозного героя, объединены авторским определением – “Хроники любезного Отечества”… А еще – соединяют их в единое целое яркие и ироничные иллюстрации блестящего и уже давно ставшего классиком Бориса Жутовского.
СОДЕРЖАНИЕРудольф Итс — Амазонка из ДагомеиВиктор Шендерович — Страдания мэнээса ПотаповаДжеймс Хедли Чейз - Капкан для Джонни.
Джордж Бивен, довольно известный и успешный композитор американского происхождения, прогуливаясь по Пикаддили, увидел довольно хорошенькую девушку. Немного погодя, внезапно, в такси на котором он направлялся в отель, заскочила эта прекрасная незнакомка и попросила её спрятать…
Предлагаем вашему вниманию лучшие рассказы из сборника «Неунывающие россияне» русского писателя Николая Лейкина, автора знаменитых «Наших за границей». В книгу, которой автор дал подзаголовок «Рассказы и картинки с натуры», вошли рассказы «Коновал», «Из жизни забитого человека», «У гадалки», «Былинка и дуб» и зарисовки «Наше дачное прозябание» – юмористическое описание дачных пригородов северной столицы и типов населяющих их петербуржцев.
Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей.Данный рассказ впервые опубликован в 1904 г.
Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей. Данный рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей. Данный рассказ впервые опубликован в 1905 г.
О.Генри (1862-1910) - псевдоним Вильяма Сиднея Портера, выдающегося американского новеллиста, прославившегося блестящими юмористическими рассказами. За свою недолгую творческую жизнь он написал около 280 рассказов, не считая фельетонов и различных маленьких произведений. Если чего и нет в книге "Короли и капуста", так только королей и капусты. Но автор утешает нас тем, что вместо королей у него президенты, а вместо капусты - пальмы.