Неслужебный роман - [4]

– Лидок! Удачного отпуска!!! – солнечная Татьяна, богиня нашей ресепшен – зоны, махнула мне рукой.

Выглянув из-за баула я смогла только жалобно и благодарно пискнуть в ответ.

Когда спустилась на первый этаж и вышла на улицу, поняла, что силы у меня уже закончились. И осталось только два выхода: или вытряхнуть половину вещей из сумки прямо здесь, на тротуаре, или поступить нестандартно (в который раз за этот день) и поймать машину.

Почему-то второй вариант мне понравился больше. На всякий случай, я заглянула к себе в кошелек, убедилась, что деньги там точно лежат, и решительно взмахнула рукой. Мимо проезжали машины, торопясь попасть в пробки на выезде из уставшего города.

Передо мной остановилась симпатичненькая машинка иностранного происхождения. Из нее высунулся вполне приличный мужчина.

– Вам куда, девушка?

Я на всякий случай оглянулась – это точно мне? – но больше никого рядом с собой не увидела. Потом оглядела чудо зарубежного автопрома, которое стояло передо мной и блестело пухлыми боками темно-синего цвета, и почему-то подумала, что на поездку до дачи на такой машинке содержимого кошелька не хватит.

– Никуда, – единственное, что пришло мне в голову.

Мужчина усмехнулся:

– Девушка, вы же только что голосовали? Значит, вам нужна машина, чтобы доехать куда-то. Правильно? – я кивнула. – Поэтому я вас и спрашиваю, куда вам, если по пути, подброшу. И денег много не возьму.

– А сколько возьмете? – мама меня учила, что «немного» – понятие растяжимое. – Мне в Подлипково надо, пятнадцать километров по Осташковскому.

– Знаю, мне в Терехино, это чуть дальше. Пятьсот устроит?

Меня устроило. Но всё равно было как-то неловко.

Неожиданно приятный незнакомец забросил мой баул в багажник и галантно приоткрыл пассажирскую дверь.

На всякий случай я поближе положила мобильный телефон и крепко обхватила сумочку, усаживаясь. Наверно, я смешно все это проделывала, потому что мужчина усмехнулся, но говорить ничего не стал.

Москва летом в пятницу превращается в Содом и Гоморру накануне потопа. Потоки людей волнами стекаются в душное нутро метрополитена. Раскаленный асфальт плавится под ногами. Все торопятся из города, шум, гам, на дорогах переполненные автобусы и электрички, раздраженные голоса и взгляды. Кажется, что город готов разорваться на части и поглотить самое себя, лишь бы не видеть и не слышать своих жителей. Как же он устал от этого безумия! Город, как подросток, хочет, чтобы его оставили в покое.

Раньше, когда я была частью многотысячного потока, не замечала его. Но, знаете, всё выглядит иначе и особенно резко бросается в глаза, когда ты сидишь в прохладе юркой машины, тонированными стеклами ограждающей тебя от нервозной истерики мегаполиса.

Тихая приятная музыка играла в салоне. Я никогда не была знатоком современной поп-культуры, что западной, что нашей, но эта мелодия меня почему-то притягивала, умело озвучивала настроение замученного города.

– А кто это поет?

– Патрисия Каас. Не узнали? Это старый диск, насколько я знаю. «Piano Bar». Неужели не слышали?

– Честно говоря, редко слушаю музыку, – созналась я, – времени мало. На работе обычно радио работает, но там такой не услышишь…

– Неформатная. Я сам немного музыкант, знаю, что на популярных радиостанциях такой нет.

– Да? Вы музыкант? А на каком инструменте играете?

– На саксофоне.

– Джазмен? – ахнула я.

Мужчина кивнул. Машина, ловко свернув на автостраду, присоединилась к тысячам страждущих свежего воздуха автомобилистов.

Тут затрещал мой телефон. От неожиданности я вздрогнула, уронила его, и по законам подлости он куда-то закатился, продолжая вибрировать, стонать и издавать непонятные звуки, вовсе не похожие на пятую симфонию Баха. Мне пришлось сползти на пол, прежде чем я смогла его найти. Но ответить не успела. Пока я смотрела, кто звонил, телефон затрещал снова. Это была Женька.

– Ну ты, где? Папа с мамой уже успели поругаться из – за шашлыка и помириться снова, а тебя еще нет. Ты хоть с работы выехала уже?

– Я на проспекте Мира. Если повезет, то через час буду.

Молчание в трубке означало, что Женька соображает, а последовавшее затем сопение, что куда-то торопливо идет.

– Ты что, на машине едешь?! – зашипела она в трубку через мгновение. – С ума сошла, на ночь глядя! Мама узнает – тебя убьет, учти! Номер хоть и марку сбрось эс-эм-эской! Через десять минут выходи на связь!

Я же говорю, Женька у нас самая правильная. Она такой стала с пятого класса, когда на перемене, во время игры в прятки, оборвала в коридоре несколько занавесок вместе с карнизом и штукатуркой, и родителей вызвали в школу, а ей впервые поставили за поведение в четверти «удовлетворительно».

Я понимала, что она права, и такие ценные сведения надо сообщить. Но как их узнать, когда ты уже внутри? Я задумалась.

– 988 АРУ, темно-синий «крайслер рт крузер», две тысячи двенадцатого года выпуска, – улыбаясь проговорил мужчина. – Хорошая у вас подруга.

– Сестра, – автоматически поправила я и покраснела до кончиков волос (хотя куда уж им еще больше краснеть). Совсем забыла, что громкость на телефоне у меня стоит на максимуме – я ведь собиралась ехать на электричке.