НеСказки о людях, случившихся на моем пути - [23]

Я бы не отказалась от бравого парцелянового гусара, например. Просто, чтобы не забывать, что где-то они есть, гусары-то… Но то, что я решила, редко имеет отношения к тому, что я потом свершаю и в этом еще одна дополнительная радость моего личного бытия.

Хозяин лавки меня озадачил. Мог бы и напугать, но я помню, что Фредди Крюгер – вымышленный персонаж, а больше, пожалуй, мне бояться некого. Молодой, а взгляд затравленный, исподлобья и волосы совсем седые; серые, очень светлые, почти белые глаза, вампирская синюшность лица, засаленные джинсы и пожелтевшая от времени футболка. «I;m crazy» – вот что на ней начертано. Истину глаголет. Я тоже не ахти какая красавица, но надо же и совесть иметь. У такого персонажа не то, что подарок ко дню рождения, наряд на хелоувин заречешься покупать.

Стойкость, – твердила я себе, стараясь меньше оглядываться на него, – стой-кость.

И помогло – процесс разглядывания потенциальных подарков в какой-то момент захватил меня целиком. Я уже почти забыла о нем, когда хозяин подал голос. Глухой, как из колодца, словно бы преодолевая лень непослушного языка, прям мурашки по коже:

– Ищете, что-нибудь конкретное?

– Да нет, – я пожала плечами.

– Подарок, – сказал хозяин. В его голосе звучала непоколебимая уверенность. – Мужчине, женщине?

– Подруге, – я развернулась к нему и подошла ближе к кожаному креслу, на котором он сидел, перебирая бумажки. Их ворох белой скатертью стелился по небольшому журнальному столику.

– Если бы вы были писателем и вас попросили бы рассказать о вашей подруге как о вымышленном персонаже, но только самое главное, что бы вы сказали? – Вот это я понимаю – профессиональный подход к менеджменту сувенирных лавок.

– Ннууу… Романтичный трудоголик. Много-много ответственной срочной работы в будни, на выходных подготовка к работе, а между бессчетное количество женских романов и полное отсутствие этого самого «между».

– Оу. Ну что ж… А вы хотите подарить ей куклу, – задумчиво кивнул хозяин.

– Не то, чтобы… – удивилась я. – А просто…

– Да я понимаю, понимаю.

Он все качал головой и смотрел в потолок. Или на деревянную птицу под вычурным светильником-канделябром и современными заменителями свечей. На канделябре имелась искусственная паутина и даже ее законный обитатель, должный придать ему зловещести, но вызывающий жалость к умственным способностям дизайнера, да и к делу его рук.

– Вы не хотите чая или кофе? – вдруг спросил хозяин. – Я Глеб, но мои знакомые называют меня Ванька Бездомный, сокращенно – Ванбез.

– Не вижу связи, – улыбнулась я.

– В честь поэта Бездомного, Михаила Афанасьевича, – хозяин морщился на этой фразы.

Я думаю, если кличка тебе неприятна, незачем сообщать ее каждому встречному.

– Вы поэт или шизофреник? – попыталась отшутиться я.

– Я – второе, – буркнул Глеб и отвернулся. Потом вдруг повернулся и попытался изобразить на лице улыбку. Криво получилось: – Хотя и первое тоже.

Вот это персонаж, – подумалось. – Хоть писателем становись. Хотя все мы немного того, каждый в свою степь. Но вслух я этого не сказала:

– Можно кофе, если Вас не затруднит. В вашей лавке столько всего, что мне нужно время.

Глеб, кажется, обрадовался. Кофе или смене темы разговора или потенциальной покупательнице тогда было не ясно.

Кофе Глеб заварил хороший: свежемолотые зерна и френч-пресс в умелых руках способны творить чудеса. Жаль, что разговор к тому времени перестал клеиться.

Я оглядывала бесчисленные полки. Света маловато. В лавке искрилась какая-то дымная полутьма, не смотря на упоминаемый уже здесь всуе горящий канделябр над моей головой и пару-тройку источающих радужное свечение «магических шаров» с молниями внутри.

Один стеллаж справа от меня сплошь был отдан пестрой компании кукол, слева – передвижная вешалка с карнавальными костюмами, индийскими сумками, юбками обильно украшенными стразами и вышивкой. Много масок, типа венецианских Коломбин, из папье-маше с перьями и блестками; хихикающие бабки-ёжки в лохмотьях (обожаю такие) и на метлах и лешие, а рядом с ними вообще – парочка Гарри Поттеров; бусы из полудрагоценных камней и массивные украшения из бисера, полимерной глины и даже серебра, сделанные под старину; торшер в виде тюльпана, шкатулки блестящие и вычурные, колокольчики разных видов и китайские и стеклянные – всякие, какие способно представить наше избалованное рынком воображение; ароматические палочки – много-много всякого. Смешение стилей, эпох и попытка воплотить любое смутное желание одинокого мечтателя вроде меня.

Почти все хотелось потрогать, понюхать или разглядывать часами. Но нужно было как-то определяться. Кофе подходил к концу, а Глеб уж как-то очень пристально меня разглядывал. И молчал. Молчал и разглядывал. В его взгляде был не интерес, не любопытство, а просто попытка понять, вникнуть в самые дальние уголки души. Я встала и принялась бродить туда-сюда в надежде на вещь, которая сама захочет прыгнуть ко мне в руки и стать подарком Люське. Подобный подход никогда меня не подводил.

– Вот эти колокольчики, – Глеб заговорил снова, очень тихо и я поняла, что оборачиваться на его голос необязательно, – оберегают дом от появления пыли. Юбки нужны для укрощения стихий. Эта, украшенная голубыми бусинами, если в ней в шторм танцевать на берегу моря, то через час можно дотанцеваться до полного штиля. Золотая подкова, которую вы взяли в руки, притягивает к себе солнце, вы никогда не попадете под дождь, если будете носить ее в сумке, а если она будет лежать в вашем доме, то там будет тепло даже зимой и без батарей… Атласный шарф, его расписывала моя подруга с соседней улицы, будет привлекать к Вам внимание мужчин с синими глазами…