Несчастный случай. Старые грехи - [9]

Открывая дверцу машины, он вдруг резко развернулся.

— Пообещай мне одну вещь, Тома.

— О чем? — Тамара внутренне напряглась.

— Пообещай, что Борис Шульга не будет участвовать в поисках Тимура. Это его не касается.

— А я как раз собиралась ему звонить.

— Если ты так хочешь привлечь кого-то из своих друзей, можешь обратиться к Калганову. Это дело как раз в его компетенции.

Тамара нахмурилась:

— Даешь мне инструкции, как доктору Сушко?

— Всего лишь пожелания, Тома!

Тамара кивнула. Но после секундной паузы уверенно продолжила:

— Только знай, в любом случае Калганов подключит Бориса. Имел он в виду наши с тобой пожелания. Я в этом не сомневаюсь.

Новак отметил, что Тамара сказала «наши». Вряд ли с ее стороны это было проявлением деликатности, не в том она сейчас пребывала состоянии, чтобы мониторить его чувства. А значит, она начала противопоставлять их мир — миру Вохи и Боба. Скоро ей будет неприятно одно только упоминание о них. Это всего лишь вопрос времени.

— А я сомневаюсь. У Калганова есть амбиции и чисто технические возможности вычислить абонента, которому с номера Сушко послали сообщение. Здесь не нужна знаменитая «математика» Шульги.

Не желая больше обсуждать эту тему, Новак открыл перед Тамарой дверцу «Теслы». Тамара не хотела спорить и села в машину, потеснее запахнув полушубок. Машина успела остыть, и в салоне, после отапливаемой клиники, было холодно.

Новак обошел автомобиль и сел за руль.

— Никола Тесла. — Тамара вдруг искренне улыбнулась и тревога в ее глазах уступила место детскому тщеславию. — Я вспомнила еще одного ясновидящего мужчину. — Тамара пристегнулась.

Новак потянулся к ней и чмокнул в лоб. Он знал, что сейчас она говорила о нем, о Викторе Новаке, вернувшись мыслями к их утреннему разговору, а не о ненавистном Шульге, чье участие в этом деле, тем не менее, он предвидел. Тут и ясновидящим не нужно быть!

10

Лариса поставила греться термобигуди на тумбочку у розетки и пошла смывать с лица маску. Сегодня ей необходимо выглядеть хорошо. А это требовало усилий с ее стороны после ночных посиделок с Вохой и «Джонни Уокером», шагающим бодрой походкой на этикетке бутылки с виски. Сегодня ей предстояла корпоративная вечеринка в честь юбилея канала. 20 лет — срок приличный. Будет министр культуры, наверняка кто-нибудь из администрации президента подъедет и, конечно, куча всяких селебретиз набежит: певцов, артистов, светских див, среди которых появится и трансвестит Монро, непонятно, благодаря кому оказывающийся всегда в центре подобных мероприятий. Но не это волновало Ларису. Она беспокоилась о том, будет ли Желдюк, эпатажный театральный режиссер, который к телевидению относился с брезгливостью, но при этом публичными мероприятиями такого масштаба обычно не манкировал. Лариса ненавидела его с того самого дня, когда однажды перед прямым эфиром он полез на нее прямо в комнате для гостей. Ему до выхода оставалось четверть часа, чтобы загримироваться, нацепить петличку и собраться с мыслями. Но он выгнал гримершу, запер дверь изнутри на ключ и справился с юной журналисткой за пять минут. Тогда Островая еще не была ведущей криминальной хроники, а работала на подхвате одним из редакторов ток-шоу. Тучный, с длинными прилизанными волосами, оттопыренной нижней губой, Желдюк наблюдал за реакцией молоденькой редакторши, расстегивая молнию брюк, — закричит и сорвет эфир или все-таки стерпит? Режиссер хорошо разбирался в людях. Лариса стерпела. Ей была дорога ее работа, и скандал в начале карьеры вряд ли бы поспособствовал продвижению по карьерной лестнице. На нее бы показывали пальцами и перешептывались за спиной. А при первом же удобном случае уволили. Желдюк был фигурой значимой для мира искусства. Это ее бы обвинили в дешевом популизме, мол, она сама соблазнила звезду ради шумихи вокруг своей скромной персоны. Вспотевшая звезда напоследок сказал, что возьмет ее к себе в театр, потому что с такой фигурой, как у нее, нечего делать в этом рассаднике массового безумия и бездуховности. Он так и сказал, «бездуховности», не отдавая себе отчета в том, что только что совершил акт насилия. Лариса до сих пор не ходит в театр. Более того, она на следующий же день ушла в криминальную хронику, лишь бы держаться подальше от богемы.

Эта история живо всплыла в памяти, потому что сейчас она, по сути, снова ради карьеры позволила торговать собой. Ведь их отношения с Вохой, во всяком случае, с ее стороны, были абсолютно бездуховными, пользуясь терминологией эпатажного мэтра. Одно дело иногда встречаться и флиртовать с капитаном Калгановым, а совсем другое — жить вместе в его убитой двушке и под ручку выходить в свет. Но Новак обещал финансировать ее рубрику, а ради того, чтобы ее не закрыли, можно было пойти и не на такое. В конце концов, Виктор Захарович просто просил последить за Вохой, а вот то, что круглосуточно это делать будет гораздо проще, решила она сама. Что ж, сегодня ей предстояло впервые прийти на вечеринку с ментом и официально представить его в качестве своего бойфренда. Пока Лариса вздыхала у зеркала, накручивая пряди волос на бигуди и обжигая пальцы, Воха тоже, похоже, куда-то собирался. Он взял пистолет, сунул его за ремень под свитером. Поймав в зеркале внимательный взгляд Ларисы, замер. Постояв в нерешительности пару секунд, он, по-видимому-таки, передумал таскать ствол с собой и положил его в сейф. Запер на ключ, а ключ засунул в карман потертых джинсов. По внешнему виду и манере двигаться Лариса догадалась, что Воха «включил» мента и спросила напрямик: