Несчастная Писанина - [12]

– Вы готовы начать экскурсию! – вышла я к ним, жестами приглашая подняться с кресел.

– Мы ждем, как всегда. – буркнула блондинка.

– С нами в группе девушка, – принялась объяснять мать подростка, – она с палочкой. Не может быстро ходить.

– Всегда ждем Королёвых. – Обернулась от окна дама в красном пуловере и золотых клипсах. – Третий день экскурсий проходит вот так.

Я направилась к центральному входу, может, потребуется предложить пандус для подъема? Через прозрачную дверь увидела совсем еще девочку, лет шестнадцати. Мама держала ее под локоть, аккуратно делая вместе с дочкой короткие шаги. Девочка подняла голову. Из-под широкой розовой шапки виднелись черные волосы ниже ушей. Кожа была такой бледной, что Стокгольмский снег на ее фоне переливался радугой. Под глазами неловко замазанные синяки. Про нее можно было сказать «обнять и плакать». Так подумала и я… до тех пока не встретилась с девушкой взглядом.

Мне тридцать пять, удалось повидать многое. Дурное и радостное. Но никогда я не смотрела на мир, как она. Никогда во мне не было и не будет столько силы, принятия и воли.

Девушка потянулась к ручке двери, и я увидела фиолетовый браслет на запястье с медицинским крестом в шесть лучей и надписью «epilepsy». Эпилепсия.

– Простите, что мы задерживаем группу, – извинилась девушка, опираясь на трость. Мама торопилась помочь ей с курткой, сняла шапку, протянула пластиковые очки.

– У нас много времени, не беспокойтесь. – ответила я. – Слева туалет, можно делать фотографии без ограничений. Экспонаты древние, мы их не трогаем.

Я улыбнулась и юркнула в подсобку. Позвонила практиканту Туве.

– Алло, Туве! У меня в группе девушка, которой может понадобиться стул! Принеси, пожалуйста, в первый зал!

– Стулья? У нас всего их два…

– Заначит переставляй, пока будем идти! И так, чтобы группа не видела! – повесила я трубку.

С учетом особенной гости, я на ходу меняла план повествования и скорость передвижения. Это не было из-за моего особого к ней отношения. Это было ее особое отношение к музею.

Девочка с фиолетовым браслетом ловила каждое слово. Я замечала, как она шепчет губами ответ, когда я пыталась расшевелить гостей вопросами или шуткой. Она улыбалась и кивала, если мои рассуждения совпадали с ее.

Группа АББА значила для нее что-то большее, чем геометка с фоткой в истаграмме.

– Это ее любимая музыка. – Подтвердила мою догадку мама девочки. Женщина села на стул, который ответственный Туве таскал из комнаты в комнату. Я решила поставить ему отлично за практику. – Мы приехали в Швецию-то только ради Аббы этой. Подарок Даше на семнадцать лет. Так упрашивала! Все из-за песни какой-то.

– Ваша дочь занимается музыкой? – спросила я.

– Танцами. Занималась, пока… не заболела. Ей опасно стоять-то без опоры, не то, что танцевать. Приступы случаются неожиданно. Она уже столько костей-то переломала.

Я поняла, почему на Даше пластиковые очки. Если упадет лицом вниз, осколки не поранят глаза.

Женщина поднялась со стула, на который ее дочь ни села ни разу, – погоди, Даша, я помогу тебе с дверью.

Дверью!! Я не собиралась сегодня сворачивать в диско-комнату. Зачем мучить девушку, которая не может танцевать!

– Боже… что за чудо… – услышала я голос Даши. – Какое волшебство…

Ее обогнули подружки. Одна разлеглась на полу и разложила полукругом длинные волосы, чтобы подруга сделала фото, бегающих по ней серебряных искр. С какой легкость девушка могла лечь на пол и снова подняться на ноги. Понимает ли она свое счастье? Простого незаметного повседневного движения, ставшего для Даши непозволительной роскошью. Мгновение, и блондинка стоит на ногах.

Переставляя трость, Даша делала коротки шаги в центр комнаты.

– Этот зал еще не готов. – Начала придумывать я на ходу какое-нибудь объяснение.

– Что здесь будет? – спросила девушка.

– Пока думаем.

Одна из подруг надавила плэй на музыкальном центре. И кому я говорила, что нельзя прикасаться к экспонатам…

Заиграла песня «Dancing Queen».

– Моя любимая… – прошептала Даша. – Мама, ты слышишь… это настоящее чудо… моя песня играет!

Даша закрыла глаза и начала покачиваться в такт мелодии. Мать подбежала к ней, – пожалуйста, опирайся на трость! Ты упадешь!

– Нет! – выронила она трость, – музыка меня поймает!

– Не поймает! Нет! Ты снова сломаешь руку!

Людям с эпилепсией бывает сложно соблюдать равновесие, держатся на ногах. Я волновалась за Дашу не меньше ее матери, а потом… потом старенький музыкальный центр зашипел, и песня оборвалась.

– Эта техника часто ломается, – объясняла я, – идемте дальше.

Группа потянулась на выход.

Одинокая тонкая фигурка замерла в немом зале с валяющейся под ногами тростью. Даша была рада, что никто не видит упавших с ее подбородка слез.

“You are the Dancing Queen, young and sweet, only seventeen. Dancing Queen, feel the beat from the tambourine.

You can dance, you can jive, heaving the time of your life. See that girl, watch that scene, dig in the Dancing Queen”

(перевод: танцующая королева, юная и прекрасная, ведь тебе только семнадцать. Танцующая королева, слушай звук, слушай ритм. Ты можешь танцевать, зажигать, все время твоей жизни еще впереди. Видите девушку, смотрите на сцену, это танцующая королева).