Нервы - [28]

Дженкинс прошел в офис вслед за доктором, машинальным движением взял предложенную сигарету и безвольно раскинулся в кресле. До доктора только сейчас стало доходить, как это хорошо – расслабиться, дать своим мускулам и нервам отдых. Оказалось, что, судя по часам, они пробыли в операционной гораздо дольше, чем он думал.

– Хотите выпить?

– А разве это не повредит нам, док? Нас в любую минуту могут снова вызвать в операционную.

Феррел усмехнулся и кивнул.

– Нет, нам это не повредит. Мы и так на пределе и невероятно устали, так что спиртное сгорит как топливо, еще не дойдя до наших нервов. Держите.

Он налил Дженкинсу и себе по приличному глотку бурбона – как раз достаточно, чтобы по телу прошла теплая волна, а перенапряженные нервы немного успокоились.

– Что-то Била давно не было видно.

– Танк, который мы видели, возможно, послужит объяснением: там стало слишком припекать, и люди больше не могут работать просто в скафандрах. Наверно, они начали пробираться внутрь конвертеров с помощью танков. Он же электрический, на аккумуляторах? Значит, там такое сильное излучение, что машины на атомных движителях работать уже не могут. Так что, чем бы они там ни занимались, это очень тяжело и надолго. В любом случае остановить реакцию сейчас важнее, чем вытаскивать оттуда людей, если они, конечно, понимают это… Сью!

Феррел повернул голову и увидел, что рядом стоит девушка невысокого роста, уже одетая в медицинский халат и готовая ассистировать при операции. Он был еще не так стар, чтобы не заметить, что она была очень хороша собой. Неудивительно, что Дженкинс даже просиял. Несмотря на небольшой рост, в ее фигуре не было ничего, что обычно ассоциируется с маленькими женщинами – она не была ни пышкой, ни миниатюрным ребенком, а выражение серьезной сосредоточенности на лице не могло скрыть миловидности. Было видно, что она на несколько лет старше Дженкинса, но, когда он встал навстречу, ее лицо потеплело и помолодело.

– Вы доктор Феррел? – сказала она, обращаясь к нему. Боюсь, я немного задержалась. Для начала, они не могли решить, пускать меня или нет. Так что я заранее переоделась, прежде чем идти сюда. А чтобы рассеять ваши сомнения по поводу моей квалификации, я захватила рекомендации.

Из простой сумки толстой кожи она вытащила бумаги и положила их на стол. Феррел вскользь просмотрел документы: они оказались даже лучше, чем он ожидал. Формально она была совсем не медсестра, а доктор медицины, так называемый патронажный врач. В течение многих лет здравоохранение испытывало недостаток в специалистах, сочетающих профессиональные навыки и медсестры, и врача. Однако в университете курс подготовки таких специалистов читали только последние десять лет, и выпускники все еще были нарасхват.

Феррел удовлетворенно кивнул и отдал девушке бумаги.

– Да, вы нам подходите, доктор?..

– Доктор Браун, если официально, но я больше привыкла, когда ко мне обращаются «сестра Браун».

Обмен формальностями прервал Дженкинс:

– Сью, ты слышала, что снаружи говорят обо всем происходящем?

– Не больше, чем слухи, но самые невероятные. Я слышала не так уж много. В основном – из разговоров охранников на стоянке. Мне известно только то, что они говорят об эвакуации из города и всех населенных пунктов в радиусе пятидесяти миль. Один охранник сказал, что сюда собираются прислать войска и ввести военное положение на территории всего района. Но по радио никаких сообщений не было, все это совершенно неофициальные сведения.

Затем Дженкинс провел ее по помещениям лазарета и познакомил с Джонсом и двумя другими медсестрами. Феррел сел и стал с напряжением ждать звука сирены, пытаясь представить себе, что происходило за стенами лазарета на территории завода. Он попробовал разобраться в газетной статьей, но попытки оказались бесплодными, и он сдался. С тех пор, как в медицинском колледже он прочитал пару книг по атомной физике, наука шагнула далеко вперед, и символы в формулах из газеты ничего не говорили ему. Поведение обычных нормальных атомов и расщепление урана он еще мог бы худо-бедно объяснить, но от любых попыток уяснить, как отдельные атомы соединяются, чтобы породить новые сложные изотопы, только вызывали головную боль. Похоже, ему не оставалось ничего, кроме как положиться на Дженкинса.

Но почему же так долго нет Била? Феррел уже давно должен был услышать вой сирены его грузовичка.

Повозка так и не пришла, зато в лазарете появились несколько рабочих. Двое на носилках несли неподвижное тело, а еще один на ходу поддерживал другого пострадавшего.

Дженкинс вместе с Браун взялись за лежачего: этот случай был во многом похож на предыдущие, только без термических ожогов от контакта с раскаленным металлом. Феррел обратился к остальным:

– Где Бил и его грузовик?

Он начал осматривать ногу рабочего, которого поддерживали за плечи, и одновременно разговаривал с его товарищами.

Не кладя пострадавшего на стол, доктор стал обрабатывать его рану. Было ясно, что пониже бедра под кожу на глубину примерно в полдюйма проник кусочек радиоактивного материала величиной с горошину, а перелом кости был вызван страшными судорогами его собственных мышц в результате сильного излучения. Зрелище было не из приятных. Однако сейчас казалось, что от действия радиации ближайшие к ране нервы выгорели, а нога потеряла всякую чувствительность и была неподвижна.