Нерон - [167]

Тем временем спор о погроме развивался все живей и не оставалось сомнения, что правительство со дня на день сдавало свои позиции. Наместник вывесил объявления, в которых объявлял иудеев находящимися под охраной оружия, а архиепископ в особом послании к епископу Рима высказал свое неудовольствие убийствами и грабежами. Но ни то ни другое не удержало зажиточных иудеев от быстрого бегства из города Великого Александра в поисках новой родины. Очевидно, охрана государства и письма архиепископа не удовлетворили их. Наместник занял иудейский квартал войсками и приказал продолжать торговлю и ремесла по-прежнему. Но торговля и ремесла не хотели продолжаться. Обладатели разгромленных лавок как можно скорее обращали все, что могли, в деньги и убегали. На уцелевших улицах ежедневно происходили распродажи, и ежедневно отправлялись караваны на восток и корабли на север с купцами и наиболее ценными товарами.

Таким образом, наместник увидел, что, несмотря на его высокую защиту, иудейский квартал быстро уничтожится, превратится в пустыню. Он сменил батальоны, а потом и полки, которым вверялась охрана улиц. Ничто не помогало. Офицеры пожимали плечами; солдаты разделяли чувства благочестивых граждан. Так же бессилен был наместник против хлебных спекулянтов, которые вздули цены на пшеницу, прекратив в то же время всякий вывоз. Появились предсказания близкой голодной смерти. Нил не увлажнит страны в этом году; ужасные события, ужасные времена наступят скоро.

Итак, народ и правительство оказались накануне старого египетского карнавала, сопровождавшегося обычно довольно заурядными беспорядками.

Не только иудеи дрожали в ожидании карнавала, но и греческое общество старого города старалось исчезнуть с арены грядущих беспорядков. У кого была вилла в Зефирионе или на каком-нибудь еще более отдаленном углу побережья, те уезжали туда. Многие чиновники взяли отпуск, а Академия объявила перерыв занятий.

Александр Иосифсон, семья которого бежала в Италию, первый посоветовал удалить Гипатию на время карнавала из опасного места. Синезий предложил Кирены или какой-нибудь маленький городок своего Пентаполиса. Он даже послал в гавань свою весельную барку, но Гипатия отказалась отправиться в путешествие. Поездка может затянуться, а она хочет продолжать свои занятия немедленно после каникул.

Тогда, вечером накануне праздника, Троил выступил с предложением осуществить давно задуманную поездку к пирамидам. Гипатия согласилась, когда Вольф сказал, что никогда не видал знаменитых пирамид и с удовольствием посмотрит их в таком обществе. Решили отправиться на следующее утро, как можно раньше. Кроме матросов на судне должны были собраться четыре друга, Гипатия со своей феллашкой и молодая служанка. После долгих просьб получил позволение ехать вместе с всеми маленький черно-коричневый погонщик ослов, который только недавно вступил в свою должность и причислял себя к составу Академии с тех пор, как Гипатия воспользовалась однажды его ослом.

Так как судно и без того было приготовлено для знатных пассажиров, то одной ночи было вполне довольно, чтобы сделать последние приготовления для поездки по Нилу со всем комфортом, который Троил считал необходимым для Гипатии и для себя. С восходом солнца барка должна была встать у начала Нильского канала.

Был, однако, уже девятый час, когда вся компания покончила с упаковкой необходимых вещей и на двух повозках направилась к пристани. Путешествие началось весело, как настоящий студенческий пикник. Если Гипатия уже на александрийских улицах глядела так оживленно, как же засверкают ее удивительные глаза на нильских волнах перед колоссальными памятниками!

Однако, когда повозки пересекали площадь, они должны были остановиться, так как по средине проходили две процессии масок, направлявшихся к месту встречи.

Первая группа представляла Римское государство. Впереди на белом верблюде ехал монах, изображавший церковь. Он вел на привязи ослика, на котором задом наперед сидела смешная фигура, изображавшая цезаря, — карлик, вооруженный с ног до головы, но в ночном колпаке. Левая рука держала розгу и была привязана за спину. В правой руке была рукоять меча, но самый клинок монах на верблюде держал у себя на коленях. Затем следовали карикатуры на отдельные виды оружия и полки римской армии. Кроме фигуры цезаря, наибольшее удовольствие доставила зрителям шутка на северные германские полки, изображавшая двух солдат в медвежьих шкурах, которые вместо пения издавали нечленораздельный рев. Это было центральное место процессии.

Повозка могла бы проехать, но Гипатия сама захотела посмотреть вторую группу. Уже издали была видна стоявшая на фантастически разукрашенной повозке высокая белая фигура, и Троил, хорошо знакомый с местными обычаями, догадался, что это было изображение Нильской невесты. Ежегодно из пакли и тряпок приготовляли колоссальную куклу, одетую в женское платье, возили с насмешками и издевательствами по улицам и вечером сбрасывали в Нильский канал. Старые легенды говорили, что однажды Нил отказался оплодотворять страну, если ежегодно ему не будут приносить в жертву живую, прекрасную девушку. Как бы там ни было, теперь река удовлетворялась куклой и непристойными словами. Но ежегодно в эту ночь горожанами овладевало дикое воспоминание о древнем кровавом жертвоприношении, и осторожные родители остерегались в это время показывать народу своих молодых дочерей.