Нерешительный поклонник - [141]

– Я ненавидел всех, особенно лорда Седжуика и того, которому вы с такой готовностью отдали себя, – презрительно пояснил Роджер. – Я и его пытался отравить, но эта потаскуха Дженнингс вылакала все бренди, в которое я подлил яд в тот самый день, когда он вернулся домой!

Адриана окинула его уничтожающим взглядом.

– Похоже, вы рады любому, самому глупому предлогу, чтобы разделаться с теми, кого считаете врагами. Не побрезговали даже Пандорой Мейс, которую перед этим держали пленницей для своих грязных развлечений. Как ни жалела я вас раньше, теперь могу только презирать. Вы не достойны ничьего участия. Жалкий трус! Ваше присутствие в доме порядочного джентльмена, подло убитого вами же, вызывает у меня тошноту!

Ее губы судорожно дернулись.

– Ваш отец оказал бы миру огромную услугу, прикончив вас одновременно с вашей матерью! Вы с ним одинаковы. Мерзкие, гнусные, растленные убийцы!

– О чем это вы? – раздраженно пролаял он, вскакивая и направляясь к ней.

Адриана не шевельнулась, только гордо вскинула подбородок.

– Очевидно, вы все это время понятия не имели о грехах отца.

– Кто сказал вам, что это он сбил мою мать? – заорал Элстон ей в лицо.

– Пожалуйста, Роджер, не так громко. У меня отличный слух.

– Говорите!

– Этому была свидетельница, – сдалась Адриана. – К несчастью, от нее отделались точно таким же способом. Похоже, кучер, правивший наемным экипажем, не кто иной, как ваш отец. Мало того, он скорее всего покончил со второй женой, чтобы завладеть наследством.

Роджер отшатнулся и, прижав ладонь к груди, попытался припомнить трагедию, унесшую жизнь матери. Сам он успел отскочить в сторону от бешено несущихся коней. Если бы не это, давно бы уже лежал в могиле.

– Вы твердо уверены, что это он?

– Откуда мне знать? Я там не была. В отличие от вас. Что вы видели?

Роджер стиснул побелевшие от ярости губы, но, не выдержав, глухо зарычал и потряс воздетыми к небу кулаками. Словно проклинал самого Бога за исковерканное прошлое.

– Нехорошо угрожать Господу, Роджер, – саркастически упрекнула она. – Может, вам стоит направить свою ярость дьяволу, ибо, позволю себе предположить, что в самом скором времени вы окажетесь в его лапах, вопя в смертных муках, когда он станет заживо сдирать с вас шкуру.

– Какой еще дьявол! – пренебрежительно отмахнулся Роджер. – Неужели вы верите в эти сказки старых ведьм?

– Глядя в ваши глаза, Роджер, – спокойно улыбнулась она, – я вижу яркое доказательство того, что дьявол существует, поскольку ему блестяще удалось завладеть вашей душой.

Элстон угрожающе шагнул к ней, но она снова не шелохнулась, даже когда он вскинул руку. Только гордо расправила плечи, надеясь, что он не заметит, как сильно она дрожит.

– Похоже, вам нравится издеваться над женщинами, – смело бросила она, несмотря на опасный блеск в зеленых глазах. – Интересно, почему? Разве вы не любили мать? Судя по тому немногому, что я знаю о вашем прошлом, любили, и очень. Так откуда эта ненависть?

– Вы понятия не имеете, сколько мне пришлось выстрадать из-за их жестокости! – прорычал он, опуская руку, словно мысль о том, чтобы избить ее до полусмерти, была пока что несвоевременной. – Иначе искренне жалели бы меня, вместо того чтобы тратить сочувствие на тех, кто этого не заслуживает.

– В таком случае объясните. Вполне возможно, что и вы достойны сострадания.

– Кому нужно ваше сострадание? – ощерился он. – Я хотел вашей любви, но вы отказались ее дать. Другое мне ни к чему.

– Каждому необходимы жалость и участие, хотя бы время от времени, – возразила она, – иначе все мы были бы столпами совершенства и непорочности, а это невозможно.

– Может, все это пригодилось бы мне в приюте, но там царили подлость и злоба. Меня морили голодом, избивали, подвешивали за запястья, так что руки едва не выворачивались из суставов, но, сколько бы я ни плакал и ни молил, никто не проявил ни капли милосердия. Ха! Мисс Титтл порола меня розгой, пока из рубцов не выступала кровь. В тот день я поклялся отомстить этой суке и ее подручным и сдержал слово. Если и существует ад, теперь они кипят там в смоле!

Дрожа от такого бессердечия, Адриана, однако, внимательно слушала, чтобы не упустить ни одной детали. Есть ли конец его преступлениям?

– Вы убивали женщин в приюте?

Роджер, лениво улыбаясь, покачал головой:

– Не одновременно, как вы понимаете. Но именно там я увидел все преимущества яда… крысиного яда… то есть мышьяка. Все были уверены, что началась эпидемия, только вот, как ни странно, она свирепствовала лишь в том доме, где меня держали в заточении. Всего погибло пять женщин, и, заметьте, никто ничего не заподозрил. И не подумал проверить запасы крысиного яда. У нас развелось так много этих тварей, что несчастным сиротам не один раз приходилось глотать их помет вместе с той кашей, что им готовили на завтрак, на обед и на ужин.

Адриана зажала рукой рот, чтобы унять поднимающуюся рвоту. Ее побелевшее лицо только порадовало Роджера.

– Если воображаете, что я преувеличиваю, дорогая, вам стоило бы посетить один из таких приютов. Уверен, что вы там увидите то же самое.

Стук колес подъезжающего к дому экипажа заставил Роджера в тревоге обернуться. Адриана мгновенно воспользовалась его замешательством. Пусть он проворен, но и она слишком часто играла в детстве в салочки, чтобы уметь увернуться от протянутой руки. Первая попытка ему не удалась, а когда Роджер бросился за ней, Адриана быстро развернулась, и он опять промахнулся. Пошатнувшись, он попытался сохранить равновесие, но Адриана тем временем уже мчалась к входной двери и на ходу кричала во всю мочь.