Нерассказанная история - [15]
Наконец Грабовски сдался, застегнул брюки, подтащился к письменному столу и включил ноутбук. Все фото, даже самые первые, были на жестком диске. Он перегнал пленку в цифровые файлы. И сейчас открыл один наугад. Некер-Айленд. Хотя отдых был «уединенным», она, естественно, назначила фотосессию. Она выглядела потрясающе, когда выходила из прибоя в этом красном бикини…
Грабовски увеличил изображение.
Она улыбалась. Беззаботная и красивая. Наслаждающаяся теми короткими днями, когда могла остаться одна. Только она и толпа фотографов, старавшихся держаться на заднем плане.
Грабовски открыл еще несколько снимков. Почему он не может заставить себя работать? Он даже не сделал окончательной подборки снимков, не говоря уже о вступлении к будущей книге. А ведь она должна была стать его пенсионным фондом. Хотя Кэти со своими бесконечными требованиями вполне могла положить этому конец. Но сама идея написать эту книгу не вдохновляла его. Он фотожурналист, а не чертов архивист! Любил адреналин погони. Любил часами лежать в засаде у ресторана, где она часто обедала, ему нравилось получать сведения от своих информаторов, вести радиоперехват полицейского радио с помощью ручного сканера и одновременно есть сандвичи в стоящей у Кенсингтонского дворца машине. Он почти сразу же взломал шифр: «пятьдесят второй едет» означало, что ее темно-синяя «ауди» миновала пункт внутренней охраны и с минуты на минуту вольется в движение западного Лондона. Всего одна минута, и он последует за ней.
Грабовски вздохнул, вынул из кармана четки и стал пальцами перекатывать бусины.
Он не собирается возвращаться в Лондон, чтобы снимать второсортных знаменитостей. С него довольно! Когда начинаешь с самого верха, очень трудно спускаться вниз. Поп-певцы, примадонны мыльных опер, кретины из реалити-шоу… иногда подлинная голливудская звезда. Но даже тогда…
Нет никакого смысла зацикливаться на прошлом.
Грабовски взял со стола сотовый и стал тыкать пальцами в кнопки.
– Это Джон Грабовски.
– Граббер! – воскликнул Тинни, – что скажешь?
– Я выхожу из игры.
– Наконец он пришел в себя! Почему тебе стукнуло в голову шататься где угодно, но только не в Лос-Анджелесе? Я сижу у бассейна, пью «Будвайзер-лайт», у меня пятеро работают с Бритни, слушай, она вот-вот лопнет, трое – с Кэмерон, она что-то затеяла, а…
– Тинни, тебе не нужно убеждать меня.
– Да я вот уже сто лет пытаюсь убедить тебя. Проваливай поскорее из Лондона, мать твою, мне очень жаль насчет тебя и Кэти, слышал от… уже не помню от кого, сплетни распространяются со скоростью звука, и, знаешь, для тебя есть работа: агентство процветает, фотографов не хватает, а те мокроспинники, которые тут пашут, сводят меня с ума.
– На тебя работают мексиканцы?
– Нет. Французы. Испанцы. Итальянцы. Англичане. Мои европейские гастарбайтеры. Могут сунуть камеру кому-то в нос, но никакой утонченности, ты понимаешь о чем я.
Грабовски понимал. Искусство и бизнес – разные понятия.
– Я уехал из Лондона. Нахожусь в Америке и уже еду.
– Класс! – обрадовался Тинни. – Пиво на льду, цыпочки сгорают от нетерпения. Какого хрена ты еще медлишь?
– Сначала нужно сколотить книгу. Не просто набор снимков, настоящую книгу. Потребуется время.
– Сколько? Десять лет? Напишешь ее здесь. Станешь работать на меня два-три дня в неделю. Граббер, мне звонят. Ты знаешь, где меня найти, верно?
Да, он знал, где найти Тинни. Они встретились на Некер-Айленде. Тогда Тинни работал на одно из американских новостных агентств. Вскоре после этого он открыл свое собственное и сразу добился успеха. Они регулярно созванивались. Тинни предложил ему работу: хорошие гонорары, приличные проценты от продаж… и Грабовски с Кэти приехали сюда на неделю, чтобы посмотреть, как живется в Америке. Кэти заявила, что не вынесет этого. Здесь сплошная фальшь. И добавила, что если он хочет, пусть подает на развод. Сама она была согласна.
Хорошо, что матери уже нет. Развод, по ее мнению, был грехом. Протестантка вроде Кэти никогда этого не понимала. На свадьбе мать рыдала в платочек, но не слезами счастья.
Грабовски открыл очередной файл. Лыжный поход. Нет нужды искать фото для обложки. Именно это он хотел сегодня найти. Если он смог снять такое… значит, чего-то достиг в своей жизни. Еще один файл. Снимки с игры в поло, которую она смотрела, стоя под деревьями. На ней ужасная шляпа. Не пойдет.
А вот это более подходит: благотворительный бал в «Ритце». На ней ее любимый жемчужный чокер и потрясающее маленькое черное платье.
Грабовски обрезал фото по плечи. Потом увеличил голову и шею. Приблизил лицо. Изображение по-прежнему было ясным и четким. Он смотрел в ее глаза. Она отвечала таким же прямым взглядом.
– Тук-тук, – пропела миссис Джексон, входя без стука.
– Если надеялись застать меня голым, миссис Джексон, боюсь, что на несколько минут опоздали.
Похоже, намек до нее не дошел.
– Вы в приличном виде? Прекрасно. Мне позвонили насчет свободных комнат. Завтра еще не уезжаете? Вы сказали, когда регистрировались, что сами не знаете, сколько здесь пробудете.
– Я…
Он повернулся, чтобы закрыть файл. Пора бы и поесть…
– Я уеду…
«Брик-лейн» — дебютный роман Моники Али, английской писательницы бангладешского происхождения (родилась в Дакке).Назнин, родившуюся в бангладешской деревне, выдают замуж за человека вдвое ее старше и увозят в Англию. В Лондоне она занимается тем, чего от нее ждут: ведет хозяйство и воспитывает детей, постоянно балансируя между убежденностью мужа в правильности традиционного мусульманского уклада и стремлением дочерей к современной европейской жизни. Это хрупкое равновесие нарушает Карим — молодой активист радикального движения «Бенгальские тигры».
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.