Нептуну на алтарь - [66]
Они тихонько выскользнули из квартиры и выскочили на улицу. На восточном краю небо начинало сереть, звезды уже погасли, море дышало непрогретой влагой, промозглостью. Стояла тишина, в которую тихо и бесконечно печально вплетались звуки траурной музыки. Они в самом деле доносились со стороны кладбища. Сомнений не оставалось — там происходит захоронение. Женщины ускорили шаг, затем побежали. Вчера казалось, что кладбище находится рядом, а как пришлось бежать, так оно будто удалялось от них.
Прибежали с последними залпами салюта. Экскаватор начал загребать ров, и большие комья земли звонко били о крышки гробов. Вера Сергеевна отчаянно оглянулась на сестру, затем в стороне, на целинной лужайке, увидела полевые цветы и с лихорадочной поспешностью нарвала их, не разбираясь, что цветет, главное — это была новая жизнь, такая же молодая, как и у ее сына. Она бросила в ров три горсти земли, трижды перекрестилась, что-то шепча, а потом рассыпала вдоль рва собранные цветы. Зина успела повторить за ней нехитрый ритуал прощания с покойниками, а потом почему-то начала считать гробы, стоящие в два яруса. Она сосредоточенно тыкала в них пальцами, стараясь не ошибиться, и на замечала, что на нее обратили внимание. Насчитала их двадцать восемь штук, еще не засыпанных землей.
На кладбище, кроме моряков в черной форме с траурными повязками, никого не было. Значит, опять хоронили тайно.
— Вы кто такие? — подойдя к ним, спросил офицер, руководивший церемонией.
— Артемова Юрия Алексеевича мы… родственники, мама его тут, — скомкано ответила Зина, потому что именно ей адресовался вопрос.
— Вон оно что. Когда же вам успели сообщить?
— Сообщить? — встрепенулась Вера Сергеевна и бросилась ближе к офицеру. — Что сообщить? Разве родственникам сообщали?
— Нет, но… вы же здесь. Как вы здесь оказались?
— Мы здесь случайно, вчера приехали. Почему вы спрашиваете?
— Чудеса! Какое совпадение… — офицер побледнел. Он казался потрясенным, ибо непроизвольно провел рукой вдоль лба, словно снимал оттуда паутину.
— Вы знали Юру? Он… где он сейчас? — спросила, сбиваясь, Зина.
— Нет, не знал. Просто у меня есть списки, — офицер, ударил пальцем по своим бумагам, взглянул на Зину. — Чудеса… — повторил еще раз. — Тридцать три черноморца положили мы сюда сегодня. И ваш Юрий здесь, вот его гроб, — он показал рукой, — крайний слева в нижнем ряду.
— Почему в нижнем? Опять в нижнем. Ему же тяжело… — простонала Вера Сергеевна.
— Алфавит, — сказал офицер и пожал плечом. — Юрий Артемов стоит первым в списке. — Он отдал им честь, отошел, затем возвратился, прибавил: — Простите нас, мама, и живите долго.
— Первым… — как эхо повторила Вера Сергеевна.
Моряки ушли с кладбища не сразу, еще некоторое время стояли над новым холмом, отдавая дань памяти погибшим той самой немотой, в которую те ушли навеки, мысленно разделяя с ними их безмолвие. И женщины стояли возле них, как окаменелые. Вера Сергеевна не могла ни сдвинуться с места, ни что-то сказать. Только стонала.
Возвратившись домой, сестры нашли Марию Иосифовну во дворе. Она сидела на скамейке с узлами и сумками в руках.
— Недаром Бог привел нас сюда, — уже примирившись с потерей, обыденно и по-деловому сказала она, как говорят о своевременно и хорошо улаженном деле. — Поехали теперь.
Вера Сергеевна смирения не приняла. Ее душа упрекала злую судьбу, бунтовала и не прощала Богу жестокой жертвы, которую у нее вырвали, выдрали, выломили вместе с жизнью. Ее крамола продолжалась еще девять лет, девять лет и зим она встретила без Юры. И больше не выдержала этого истязания, отошла к сыну в 1964 году, имея всего пятьдесят три года за плечами.
А Юриной бабушки не стало в 1981 году, она на двадцать шесть лет пережила своего первого внука, до последнего дня помнила его, тосковала по нему и в ее горнице возле Юриной фотографии всегда горела лампадка.
На момент написания этой книги Зинаида Сергеевна еще была жива и здорова. Но в течение года после выхода книги в свет потеряла мужа, своего Василия Степановича, а до настоящего переиздания и сама не дожила.
Вечная память героическому поколению наших отцов и дедов!
Но продолжим свое повествование.
— После этого я начала верить, что Бог есть, — продолжала вспоминать Зина. — Конечно! Иначе почему мы приехали в Севастополь именно семнадцатого мая, почему на следующий день еще оставались там? Почему сестре приснился Юра с этими словами? Как это объяснить? — Спрашивала она, будто требуя моего ответа.
— Чудеса, просто мистика… — другого я не могла сказать, не находила.
— Вот. И я так считаю, — сказала Зина. — На Юриной могиле я поклялась, что рожу сына и назову его Юрием. Так и сделала, — и она, наконец, улыбнулась. — В 1957 году родила Юрия.
Во второй раз Зина побывала на могиле племянника, когда на Черноморском флоте служил ее сын — Юрий Николаевич Таганов, которому суждено было дослужить службу за двоюродного брата, а может, и прожить за него жизнь.
— Как случилось, что ваш Юра попал на Черноморский флот? Вы добивались этого?
— Представьте себе, нет. Опять-таки — судьба и… его рост. Он высокий, как все в нашем роду, вот его и взяли на море. Сначала попал в Кронштадт, прошел там полугодовое обучение, а затем оказался на Черном море, в Севастополе. Служил на большом противолодочном Гвардейском крейсере «Красный Кавказ».
Воспоминания о детстве, которое прошло в украинском селе. Размышления о пути, пройденном в науке, и о творческом пути в литературе. Рассказ об отце-фронтовике и о маме, о счастливом браке, о друзьях и подругах — вообще о ценностях, без которых человек не может жить.Книга интересна деталями той эпохи, которая составила стержень ХХ века, написана в искреннем, доверительном тоне, живым образным языком.
Сложно, практически невозможно понять прошлое вне судеб тех, кто его творил.М. Бердник.
В новой книге из цикла «Когда былого мало» автор показывает интересно прожитую жизнь любознательного человека, «путь, пройденный по земле от первых дней и посейчас». Оглядываясь, она пытается пересмотреть его. Говоря ее же словами — «так подвергаются переоценке и живот, и житие, и жизнь…»Это некое подобие «Тропика Рака», только на наш лад и нашего времени, это щедро отданный потомкам опыт, и в частности — опыт выживания в период перехода от социализма и перестройки к тому, что мы имеем сейчас.
Случай — игрок ее величества судьбы… Забавляется, расставляет невидимые сети, создает разные ситуации, порой фантастические — поймает в них кого-нибудь и смотрит, что из этого получится. Если они неблагоприятны человеку, то у него возникнут проблемы, в противном разе ему откроются перспективы с лучшим исходом. И коль уж игра касается нас, как теннис мячика, то остается одно — преодолевать ее, ежечасно превращая трудности в шанс, ибо это судьба играет, а мы-то живем всерьез.Книга о ситуациях в жизни героини, где чувствовался аромат мистики.
Неожиданный звонок возвращает женщину, давно отошедшую от активной деятельности, к общению со старыми знакомыми, ввергает в воспоминания доперестроечного и перестроечного периода. И выясняется, что не все, о ком она сохранила хорошую память, были ее достойны. Они помнили свои прегрешения и, кажется, укорялись ими.Но самое интересное, что Зоя Михайловна, вызвавшая рассказчицу на встречу, не понимает, для чего это сделала и кто руководил ее поступками.Зачем же это случилось? Каков итог этих мистификаций?Впервые рассказ был опубликован под псевдонимном Сотник Л.
Небольшая публикация об опыте работы по совершенствованию творчества детских писателей.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.