Непростые условия - [12]

— Че надо? — буркнул он. — Я думал, это Страби…

— Вы ошиблись, моя фамилия Кэллаген. А вас, кажется, зовут Гриллин?

— Как бы ни звали, — огрызнулся тип. — Вам что до этого?

— Интересуюсь на всякий случай, — ответил Кэллаген, — потому что у меня есть данные, что вчера вечером один из ваших знакомых позвонил вам и сообщил, что я буду в «Найт Лайт Клаб». Он попросил вас сделать так, чтобы я не смог поговорить, по телефону с человеком, который будет разыскивать меня там: кто-то хотел потянуть время. Вы согласились, позвонили своей знакомой, некой мисс Ла Валери, которая, как вам было известно, является членом клуба, и поручили ей это дело. Я хочу знать, от кого получено указание и с какой целью, если она вам известна.

Гриллин с презрением и ненавистью взглянул на Кэллагена.

— Слушай, вали-ка отсюда, — просипел он, приподнявшись на локте. Вид у него был угрожающий.

Кэллаген быстро пересек комнату и, очутившись рядом с постелью, взял Гриллина за воротник грязной пижамы левой рукой, размахнувшись правой, он ударил его локтем в подбородок. Раздался какой-то деревянный звук, голова Гриллина откинулась назад, а сам он упал на кровать.

— Говори, стервец, если не хочешь, чтобы я свернул тебе шею, — сквозь зубы произнес Кэллаген.

Гриллин протянул руку к грязному носовому платку, лежавшему на тумбочке у кровати. Он вытер кровь с губы и пощупал языком шатающиеся зубы.

— Зря вы так, — укоризненно заметил он. — Откуда мне было знать, что вы так обидитесь?

— Не валяй дурака, — нетерпеливо сказал Кэллаген. — Кто тебе приказал? Отвечай быстро, пока я не взялся за тебя всерьез.

— Че вяжешься? — проворчал Гриллин. За этим последовал набор слов, отсутствующих в словаре. Внезапно он вскочил с кровати и бросился на Кэллагена с силой пушечного ядра. Если бы удар Гриллина достиг цели, то Кэллаген бы вряд ли поднялся, но тот промахнулся, так как Кэллаген отпрыгнул в сторону, а потом развернулся и в тот момент, когда Гриллин намеревался повторить бросок, провел мощный свинг в голову парня и нанес короткий удар в область живота. Гриллин издал булькающий звук, но это не остановило Кэллагена: свингом слева он ударил в челюсть, а правой рукой врезал в зубы, вызвав стон одновременно с заключительным тычком, удалившим шатавшиеся зубы.

Гриллин рухнул на постель.

— Хватит, ваша взяла, — промычал он. — Похоже, сегодня я не в форме. — Он подобрал многострадальный платок и повторил операцию со своим лицом.

— Видно, ты прав, — согласился Кэллаген, — поэтому начинай говорить, Гриллин, не стесняйся.

Гриллин несколько раз вздохнул, перемежая вздохи отборными ругательствами и сплевыванием.

— Мне позвонил один приятель, — наконец сказал он, — метрдотель из «Марден-клаба», недалеко от Брайтона. Он предложил двадцать фунтов, если вам помешают говорить по телефону. Я согласился. Что было дальше, вам известно лучше меня.

— Это неважно, — кивнул Кэллаген. — Я хочу знать его цель. Кому понадобилось помешать телефонному разговору? Откуда твой приятель мог знать, что звонок не повторится?

Гриллин пожал плечами.

— Это уж не мои проблемы…

Он скривился, ощупывая рот. Кэллаген закурил сигарету.

— Как зовут твоего приятеля?

— Чарли Мейсон. Хороший парень и к тому же оказал мне небольшую услугу, черт возьми, я же должен быть благодарным…

— Хорошее качество, — подтвердил Кэллаген. — А теперь прими в подарок совет от меня: занимайся своими проблемами и не суй нос в дела, которые тебя не касаются. Это гарантия сберечь остальные зубы.

Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Оставшись один, Гриллин попытался поудобнее устроить голову на подушке, проклиная боль и превратности жизни.

Кэллаген уверенно вел машину в направлении Южного Кенсингтона. Он сидел за рулем в свободной позе, упиваясь ветром, трепавшим его волосы, и чувствуя, как в нем растет интерес к полковнику Стенхарсту, Виоле Аллардайс и остальным обитателям «Темной рощи». Пока не было ничего определенного, кроме того, что какой-то человек представляет собой опасность и в ближайшее время может стать гораздо агрессивнее. Интересно, каков его враг?

Где-то неподалеку на деревенской церкви зазвенели колокола. Мелодичный перезвон наполнил покоем вечерний воздух. Кэллаген остановился у поворота на частную дорогу, идущую вдоль высокой каменной ограды. Он выключил фары, оставив задние огни, и двинулся пешком по направлению к воротам. Было уже восемь часов.

Кэллаген продолжал думать о Виоле и полковнике Стенхарсте. Очевидно, в течение ближайшего часа-двух все прояснится, но и так ясно, что Виола Аллардайс не испытывает особой симпатии к своему отчиму и опекуну и вполне вероятно, что их чувства обоюдны. Что ж, это рядовое явление. Набор взаимоотношений опекунов и наследников — пастбище для частных детективов.

Кэллаген шел по аллее, любуясь кустами рододендронов, растущими по ее сторонам, и думал, как прекрасна должна быть аллея в пору цветения. Он поднялся по ступеням дома и позвонил в колокольчик.

Прошло две-три минуты, прежде чем одна из дверных створок открылась. На пороге появился дворецкий. Детектив отметил аккуратность вечернего костюма, старательно завязанный черный сатиновый галстук и благородство тонкого лица старика. Определенно, перед ним находился один из последних представителей вымирающего племени старых семейных слуг.