Непростая история - [13]

Когда она вернулась в тот вечер с дежурства, в комнате стоял холод и нехороший дух. Она велела немедленно сколотить дверь и отнести ее обратно.

— Одну доску мы уже стопили, — возражал расстроенный мальчик. — И потом... Это ж в другом конце города, на Усачевке. Мы с Лешкой взмокли, пока приволокли дверь.

— Почему же твой распрекрасный Лешка не понес ее к себе?

— Он за отца аттестат получает. И мать в магазине работает.

Антонина Ивановна знала это. Но она знала также, что снимать двери с общественных построек не положено.

— Если ты не пойдешь, скажи мне адрес. Я сама отнесу...

Мальчик заплакал: он знал, мать сдержит слово. Разве не перекрасила она своими руками школьную доску, когда он в четвертом классе вместе с такими же озорниками, как и сам, изрезал ее ножом и мать вызвали в школу полюбоваться на «художества» сына?

Приспособив гладильную доску вместо той, что сгорела в печурке, Кирилл кое-как сколотил дверь.

А на другой день вся семья весело смеялась, слушая рассказ Кирилла, на которого набросились с кулаками разъяренные жильцы дома на Усачевке, когда он, сгибаясь в три погибели под тяжестью двери, показался во дворе. Смеясь вместе с детьми, Антонина Ивановна знала: они запомнят полученный урок.

В последний год войны Кирилл вместе со своим закадычным дружком подрядился в домоуправлении сбрасывать снег с крыши. Она узнала об этом, лишь когда сын принес полмешка картошки, купленной им на заработанные деньги. Мальчики клеили пакеты для колхозников, привозивших на рынок продукты; на пакеты пошли конторские книги и бумаги, оставшиеся после Василия Петровича. И хотя сын, как умел, помогал матери, беспокойство не оставляло ее. А что, если он упадет с крыши? Или свяжется на рынке с компанией спекулянтов?

После победы женщины снова захотели красиво одеваться. Приходя с фабрики, Антонина Ивановна стала шить на дому. Она очень уставала от этой двойной нагрузки. На «семейном совете» было решено: пусть мать попробует поработать швеей-надомницей, отпадут хоть ежедневные поездки на фабрику.

У Антонины Ивановны был вкус, она быстро набила руку, и заказов становилось все больше. Благосостояние семьи улучшилось. Одна беда: у нее все сильнее ныло правое плечо. Под кожей на руке наросла какая-то твердая шишка. Кирилл настоял на том, чтобы мать сходила в поликлинику.

— Опухоль незлокачественная, постепенно рассосется, — определил врач. — Нужно дать длительный отдых организму. Всему организму — не только руке! Сердце у вас изношено не по годам, матушка. И если рук у человека все же две, то сердце одно.

Антонина Ивановна не могла сразу покончить с шитьем, кормившим всю семью, и, отдохнув недельку, снова принялась за работу. Дети установили строгую очередь, кому когда крутить ручку машинки. Кирилл ворчал:

— Еще Маркс говорил: рабский труд непроизводителен.

Мальчик смастерил самодельный электрический моторчик, включавшийся простым нажимом ножной педали. Теперь мать могла шить быстрее, но, значит, и заказов было больше. Разве откажешься от добавочных денег, когда в хозяйстве столько дыр?..

Подросших ребят стало всерьез смущать то, что в двери соседей стучали незнакомые женщины: «Здесь живет портниха Малышева?» Во дворе Кирилла уже несколько раз называли: «портнихин сын».

Антонина Ивановна панически боялась фининспектора. А ну, как на нее наложат непосильный налог? Правда, она пенсионерка и жактовский активист, бесплатно руководит кружком кройки и шитья при домоуправлении. Половину заказов она берет на дом официально, из мастерской. Но ведь вторая половина, дающая основной заработок, нигде не учитывается. И этот мотор, урчащий весь день, — может, его следует зарегистрировать?

— Ничего не нужно регистрировать! — кипятился Кирилл. — Нужно бросать шитье — и точка!

— А что ты будешь есть, сынок?

— Если дело во мне, то на себя я сумею заработать.

И вскоре после этого разговора Кирилл принес домой триста рублей. Он заработал их вместе с Лешкой и другими молодыми пловцами, выступая в водяной пантомиме в цирке. В антракте между двумя отделениями с циркового манежа убирали опилки, снимали настил, открывая бетонное основание. В круглый глубиной около метра резервуар с углубленной средней частью пускали по широкому желобу воду, красиво подсвечивая ее разноцветными прожекторами. Непонятно, откуда появлялись вдруг пловцы в голубых резиновых шапочках, они плыли по кругу, поднимая каскады брызг, сходились к центру живой звездой и исчезали так же неожиданно, как появлялись. Можно было подумать, в бассейне невесть какая глубина, до того красиво и вольно они плыли!

Сын сводил ее и Варю в цирк, пантомима понравилась им. Мать трогало, что все заработанные деньги он приносит домой. Но пойдет ли на пользу неопытному юноше закулисная жизнь цирка, о которой столько всякого болтают!

По-настоящему испугалась она, когда однажды письмоносец принес на имя К. Малышева толстый пакет со штампом какой-то редакции. Так вот чем он занимается вечерами вместо того, чтобы готовить уроки! Неужели сын пошел по пути отца?

Ей ли не помнить отсутствующий, какой-то чужой взгляд Василия Петровича, просиживавшего до рассвета за пишущей машинкой в своем прокуренном кабинетике!.. Эти ночные бдения и две пачки папирос «Дели», которые она выносила каждое утро в большой железной пепельнице в виде изжеванных окурков, эти толстые пакеты со штампами различных редакций, возвращавших запоздалому автору его рукописи, намного сократили его век.