Непрошедшее время - [11]
М. ПЕШКОВА: Вдали мальчишки ловили рыбу. О том, как комментировал сей факт Хемингуэй, рассказ Генриха Боровика в следующее воскресное утро.
Интервью с Алексеем Баталовым
(13 МАРТА 2016)
М. ПЕШКОВА: Кто-то из иностранных журналистов назвал квартиру актрисы Нины Антоновны Ольшевской и писателя-сатирика Виктора Ефимовича Ардова, что на улице с чисто московском названием Ордынка, легендарной. Именно так — «Легендарная Ордынка» — назвали свой вечер в Центральном Доме Литераторов народный артист А. Баталов и писатель и публицист М. Ардов. Вечер пройдёт в большом зале 11 декабря. Я же назвала программу «Единоутробные братья», так, по крайней мере, везде М. Ардов величает своего брата. Писательский Дом в Нащокинском переулке остался разве что в мемуарах. Кого Вы ещё запомнили из жильцов этого дома, кто приходил к родителям?
А. БАТАЛОВ: Я сидел под инструментом у Пети Петрова, главный мой друг.
М. АРДОВ: Это уже была Лавруха.
А. БАТАЛОВ: Нет! Это там.
М. АРДОВ: Там ещё? Разве там, у Петрова…
А. БАТАЛОВ: И там было. Да, да, да.
М. АРДОВ: Ну, может быть. Я не знаю.
А. БАТАЛОВ: Мы ходили потом в какой-то кружок. Немецкий язык немножечко… Потом там играли, ездили на самокате, но только на этом уровне.
М. ПЕШКОВА: Об эвакуации. Вот как она прошла для вас? Сели на пароход? Как вы поехали в эвакуацию? Как вы оказались в Чистополе?
А. БАТАЛОВ: Вот мы так и оказались.
М. АРДОВ: Все писательские семьи…
А. БАТАЛОВ: Параллельно с игрой, которую наше замечательное командование вело, прозевав, не поверив разведчику о дне начала войны, а потом отказавшись его выкупить, и его повесили.
М. АРДОВ: Это ты имеешь в виду Зорге?
А. БАТАЛОВ: Я Сталина имею в виду опять твоего.
М. АРДОВ: Моего? Да?
А. БАТАЛОВ: Во-во-во!
М. АРДОВ: А я говорю так, что Зорге…
А. БАТАЛОВ: Он его повесил уже спустя сколько лет? Ему предложили дважды забрать его.
М. АРДОВ: Кому? Зорге?
А. БАТАЛОВ: Сталину! Обменять!
М. АРДОВ: Кого ты имеешь в виду? Разведчиков он перевешал, как собак.
А. БАТАЛОВ: Я имею в виду единственного. А! Да.
М. АРДОВ: Он совсем не единственный. Все ему говорили об этом. Это особая статья про Сталина. А вот что, давайте-ка вернёмся к Нащокинскому переулку.
М. ПЕШКОВА: Да, да.
М. АРДОВ: Я могу рассказать вот что со слов моего отца. Он дружил там с легендарным человеком — Мате Залка…
А. БАТАЛОВ: Ого!
М. АРДОВ: Лукачем. Вот он с ним дружил в правлении, входил и Ардов, и Мате Залка. И когда Мате Залка под псевдонимом «Генерал Лукач» воевал в Испании, то он через Кольцова послал письмо. Я, честно сказать, никогда это не проверял, но вряд ли Ардов это придумал, что в испанском дневнике Кольцова есть письмо Мате Залка моему отцу по поводу жилищно-кооперативных дел вот этого Нащокинского переулка. И когда умер Фурманов, который жил в этом же доме, то Мате Залка, который дружил с Фурмановым, немедленно добился, что Нащокинский переулок переименовали в улицу Фурманова. Сейчас уже, слава богу, опять Нащокинский. Мой отец говорил: «Вот что сделал Залка! Ведь если бы он этого не добился, совершенно ясно, что когда он погиб, уж точно бы назвали его именем. Он, так сказать, опередил сам себя». Кроме того, он был такой профессиональный военный, ну, вот, как наши современные спецназгру. В своё время Ленин помогал Ататюрку отразить наступление Антанты. Командующим турецкой армии в те времена был Михаил Васильевич Фрунзе, который официально числился советским послом в Стамбуле. А Мате Залка был одним из генералов, который командовал какой-то турецкой конницей. И, кстати сказать, конницей крымских татар, которую туда Ленин послал. Ардов изображал его венгерский акцент, и он говорил так. Он говорил: «Виктор, я так хорошо не жил, как когда я был турецким генералом. Зарплата была сколько-то десятков лир в день». Вот такая была зарплата, вот такие еще были соседи там.
М. ПЕШКОВА: А как складывались взаимоотношения Виктора Ефимовича с театром? Мама — театральная дама, мама актриса.
А. БАТАЛОВ: Да. Я же его увидел в том самом дворе за кулисами МХАТа, и потом приходила всегда Вероника Витольдовна Болонская, у нас бывала.
М. ПЕШКОВА: Какой она была, возлюбленная Маяковского?
А. БАТАЛОВ: Опять она была с самого детства у нас, когда я чем-то заболел, она ходила, а я плакал, горло у меня было. Не помню. А песню помню. Она ходила и пела: «Карета „Скорой помощи“ идёт. Карета „Скорой помощи“ идёт». Они с мамой очень дружили.
М. ПЕШКОВА: Дружили, да?
А. БАТАЛОВ: Да.
М. АРДОВ: Учились вместе, у Станиславского при этом, лично у Станиславского.
М. ПЕШКОВА: А как ваша мама попала к Станиславскому? Девочка из Владимирской области?
М. АРДОВ: Да, из Владимира.
М. ПЕШКОВА: Дочь врача.
М. АРДОВ: Дочь ветеринарного врача и стоматолога, вот так будет точно.
А. БАТАЛОВ: Если точно, то так.
М. ПЕШКОВА: А она что, бредила театром? Как она из Владимира в Москву перебралась?
А. БАТАЛОВ: Да, абсолютно.
М. АРДОВ: У нас был такой друг владимирских её времён, друг нашей семьи Павел Геннадьевич Козлов.
А. БАТАЛОВ: Который потом был профессор консерватории.
М. АРДОВ: Он потом заведовал… Да. Он заведовал… Нет, именно в Гнесинском…
А. БАТАЛОВ: В Гнесинском. Да, верно.
В публицистических произведениях А.Курков размышляет о настоящем и будущем Украины.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я была успешной телеведущей — в те времена, когда смотреть телевизор не было делом зазорным. Мой муж Алексей Козлов был успешным предпринимателем — со всеми атрибутами стиля, которого мы сейчас стеснялись бы. Все закончилось в один день, когда в нашу жизнь вошла тюрьма. Закончились внезапно друзья, связи и даже родственники. Закончились деньги, успех и новые платья. Начались тюремные очереди, поиск адвокатов, передачи, судебные заседания, путешествия по ближним и дальним зонам страны. Мы боролись — и победили.
«Любовь провокатора» – собрание самых известных (на этот день) текстов Станислава Белковского. Публицистических, полупублицистических и художественных. Провокатор – это он сам, конечно. А пишет человек, которого многие считают ни много ни мало профессиональным провокатором, о нашей жизни после исчезновения России, банальности добра как центральной европейской идее, реставрации российской монархии, ликвидации Московского Патриархата, бремени обыденного существования и маленького человека. И сверх того – о любви и смерти как главных предметах его смутного интереса.
Станислав Белковский – один из самых известных политических аналитиков и публицистов постсоветского мира. В первом десятилетии XXI века он прославился как политтехнолог. Ему приписывали самые разные большие и весьма неоднозначные проекты – от дела ЮКОСа до «цветных» революций. В 2010-е гг. Белковский занял нишу околополитического шоумена, запомнившись сотрудничеством с телеканалом «Дождь», радиостанцией «Эхо Москвы», газетой «МК» и другими СМИ. А на новом жизненном этапе он решил сместиться в мир художественной литературы.
«Еретик!» — сказала церковь. «Хулиган!» — сказали чиновники. «Бесстыдник!» — сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость — на горькую иронию зрелости. Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен. Он врачует раны и бичует пороки, говорит о Боге и человеке, России и Америке, религии и истории. Перед вами — книга Александра Невзорова, который прячет свой трагический прищур за ехидной, бесстыдной и совершенно невыносимой улыбкой.