Непристойное предложение - [49]

— И ты до сих пор помнишь это? — спросила я, восхищаясь против воли его памятью.

— Конечно, — ответил Фриц. — Отцы обычно не забывают таких мелочей.

— Я уже снова здесь, ха! — крикнула я, едва успев закрыть дверь. — И со мной Фриц.

Оливер с недовольным видом отложил в сторону книгу.

— Папа, тебе не кажется, что уже поздновато для контрольного посещения?

Фриц протянул Оливеру мороженое.

— Собственно, я всего лишь хотел выпить с вами по маленькой рюмочке коньяку, — ответил он.

Оливер уставился на вафельный стаканчик.

— Клубничное, — сказала я. — Когда ты был ребенком, ты больше всего любил такое.

— Нет, — произнес Оливер. — Ребенком я больше любил лимонное, а все остальное бросал под ноги.

Я с упреком смотрела на Фрица. Какие же мелочи никогда не забывают отцы?

— Ну да, — сказал Фриц. — Может быть, что-то случилось с моей памятью. Может, это был мой любимый сорт, когда я был маленьким. Если хочешь, мы можем поменяться, сын, себе я купил шоколадное.

— Да ладно.

Я смотрела на тающее мороженое и опасалась за сохранность белого дивана Эвелин. Она непременно выставит мне счет, если вещь окажется испорченной.

— Давайте лучше пойдем на лоджию, — предложила я. — Коньяк мы можем выпить и там.

— У нас дома нет коньяка, — заметил Оливер. — Но я могу открыть вино. Очень неплохое каберне.

Фриц застыл на месте, едва ступив на лоджию.

— Вот это да! Кусочек Тосканы на лоджии — это впечатляет, дорогая невестушка.

— Большое спасибо, — ответила я и поспешила зажечь фонарики, которые мы расставили и развесили во всех углах лоджии.

— Недурно, недурно, — произнес Фриц.

Оливер присоединился к нам с бутылкой вина и тремя бокалами.

— Я тоже принимал в этом участие, — сказал он. — К сожалению, я унаследовал от тебя, папа, две левые руки.

— Для двух левых рук все это выглядит очень представительно, — парировал Фриц. — Может быть, стоит привлечь вас обоих к реставрации моего сада? Соседи оформили все на уровне, один я отстаю.

— Это было бы неплохим сюжетом для шоу Оливера! — воскликнула я.

Фриц высоко поднял брови. Впервые я уловила в отце и сыне какое-то сходство.

— Что это?

— Ах, это вряд ли тебя заинтересует, — ответил Оливер.

— Отчего же, заинтересует, — возразила я. — Оливер, покажи ему концепцию.

Концепция вышла выдающаяся. Как-никак я весьма прилично над ней поработала. Оливер помедлил еще немного, но в конце концов направился в комнату. Фриц читал и читал, не отрываясь. Затем он сказал:

— Звучит многообещающе. И вполне сносно.

Оливер озадаченно посмотрел на него.

— Только, пожалуйста, никаких химер, папа.

— Ни в коем случае, — строго сказал Фриц. — Ничего подобного я и не говорил.

— Ты всегда говорил так по поводу любой моей идеи, папа.

— Нет, только относительно тех, которые и в самом деле были химерами.

Оливер вздохнул.

— А что по этому поводу говорит твой шеф? — спросил Фриц.

— Да, кстати, что же все-таки сказал директор программы? — подхватила я.

Лицо Оливера просветлело.

— Господин Дюрр хочет, чтобы мы на следующей неделе еще раз представили концепцию перед небольшой комиссией. Но уже сейчас полагает, что дело выгорит.

— Браво! — произнес Фриц.

— Кто это «мы»? — настороженно спросила я.

— Ты и я, — ответил Оливер и улыбнулся мне. — В конце концов, ты же над этим работала. Ты мой главный специалист. И очень нужна мне.

— Ну, тогда…

— …ну, тогда, — подхватил Фриц и поднял свой бокал, — за вас!

И вечер незаметно оказался совсем не так плох.

Глава 10

Так как я не исходила из того, что Фриц станет контролировать наше поведение и контакты два вечера подряд, то на следующий вечер взяла телефонную карту Оливера, отправилась к описанной уже телефонной будке и позвонила домой. Было чуть больше десяти часов вечера, на улице еще не совсем стемнело, но, похоже, в белой гостевой комнате уже горели белые свечи, создавая романтический полумрак.

Весь день было довольно жарко, лишь к вечеру немного похолодало. Впрочем, термометр на лоджии все еще показывал около тридцати градусов. Довольно жарко, чтобы кувыркаться в кровати.

После третьего гудка Эвелин сняла трубку.

— Мне очень жаль, что беспокою так поздно, — недружелюбно сказала я. — Но мне совершенно необходимо еще раз переговорить со Штефаном. Относительно нашего налогового инспектора, это очень важно.

— Мне тоже очень жаль, — в тон мне ответила Эвелин. — Но Штефана не-е-ет рядом.

Кто бы поверил! Я сделала вид, что не поняла.

— Тогда позови его, пожалуйста! Это действительно очень важно, — угрюмо проговорила я.

Преимущество нашего старого телефона заключалось в том, что его нельзя было носить по дому. И Штефану придется встать с белоснежной кровати, чтобы поговорить со мной. Может быть, он уже успел снять пижаму и швырнул ее рядом с кроватью. Тьфу!

— Я не могу его позвать, Оливия, — нетерпеливо возразила Эвелин. — Его нет дома.

— Да? А где же он?

— Он сказал, что должен еще поработать, — ответила Эвелин. Я форменным образом слышала, как она пожимает плечами. — Позвони ему в офис.

Ха! Дешевый трюк. В трубке я отчетливо слышала посторонний шум. Вероятно, Штефан пытался отыскать свою пижаму.

— Да, я так и сделаю, спасибо, — ледяным тоном заметила я. Она должна осознать, что я в курсе всего. — И извини еще раз за поздний звонок.