Непристойное предложение - [20]

— Миллион евро, — простонал Эберхард. — Да от такой новости все дырки повылетают из сыра.

— Бац! — выкрикнул Тиль. Он только-только научился считать до ста. — Целый миллион. Столько стоит «феррари», который купил отец Тима.

— Не совсем, — вставила я.

— А что же это за маленькое условие? — спросила Катинка.

Впервые за все время, что я знала ее, она совершенно не обращала внимания на детей в процессе разговора.

— Штефан и Оливер должны будут поменяться женами на шесть месяцев, — произнес Фриц.

Эберхард только и сумел, что произнести свое знаменитое «Ага» (которое, впрочем, звучало по сорок раз на дню), а Катинка выглядела так, словно вылила на себя горячий кофе. Не обращая на это внимания, Фриц невозмутимо продолжал:

— Необходимые детали определены в договоре, который лежит на моем рабочем столе: Дингс, э, Эвелин переедет жить к Штефану в его развалюху, а Дингс, э, Оливия к Оливеру в город. Каждый день все они станут, как и прежде, ходить на работу и заниматься повседневными делами, но начиная с восьми вечера никто из них не будет иметь права вступать в контакт со своим законным супругом: никаких встреч, даже вчетвером, никаких звонков, ничего. Мы оставим за собой право в любое время проверять ваши телефонные счета как за городской, так и за мобильный телефон. При первой же попытке нарушить правила мы будем считать пари проигранным, и никто из вас в жизни больше не только не увидит, но даже не услышит ничего об обсуждаемых миллионах.

— Кто это «мы»? — спросил Оливер.

— О, это несколько моих друзей и я, — ответил Фриц. — Вы их хорошо знаете: это небезызвестный несчастный Шерер, доктор и добрый старина Хуберт Рюккерт.

— Я всегда подозревал, что вы на своих встречах занимаетесь не только игрой в «Двойную голову», — произнес Штефан.

А Эвелин добавила, впрочем, довольно тихо:

— Четверо сумасшедших стариков с большим количеством свободного времени и денег…

Эберхард в очередной раз произнес свое бестолковое «Ага», а Катинка выглядела так, словно потеряла способность дышать.

— Итак, значит, это все-таки пари, — сказала я. — Но если кто-то его заключил, то кто и с кем? И почему? И если мы откажемся принимать во всем этом участие, то это будет означать, что ты проиграл? И о каком же количестве денег все-таки идет речь? Что для тебя выгоднее: если ты заплатишь нам два миллиона или если проиграешь?

— Это вас не касается, — грубо оборвал меня Фриц. — Договор лежит на столе, вы можете его спокойно прочитать, а затем сказать, согласны ли вы принять поставленные условия. И я думаю, что, вступая в эту игру, вы каждую минуту должны будете помнить, что Шерер не преминет регулярно совать свой любопытный длинный нос в замочные скважины ваших дверей — ха-ха-ха!

— Но ведь твои старые коз… друзья не получат ключи от наших домов? — возмущенно спросил Штефан.

Фриц покачал головой:

— Нет-нет, мы, конечно, сначала будем звонить. Но мы оставляем за собой право нанять частного детектива или использовать иные методы и средства для наблюдения за вашей жизнью… в договоре это все указано. Дингс, будь шустрым мальчиком и принеси быстренько бумаги, которые лежат у дедушки на письменном столе.

Тиль спрыгнул со стула и выскочил из комнаты. Для него это была огромная честь, потому что при обычных обстоятельствах дети ни при каких условиях не допускались к деду в кабинет.

Лица родителей мальчика постепенно приобрели нормальное выражение.

— Ага, ага, ага, — снова произнес Эберхард с сильным придыханием. — Это действительно крепкий табачок.

Катинка недоуменно покачала головой.

— Это же… это же… — промямлила она. — Вы не можете этого сделать. Это… неприемлемо!

Тиль вернулся назад с несколькими листами бумаги. Оливер забрал их у него и начал читать. Штефан встал у брата за спиной, чтобы тоже видеть написанное. Мне очень хотелось присоединиться, но Катинка предприняла такой рывок и заняла оставшееся место так быстро, что бедный Жан от неожиданности вместо бутерброда с вареньем засунул в рот кусок бумажной салфетки, который мне с трудом удалось вытащить.

— Дочка, да не волнуйся ты так, — произнес Фриц. — О тебе я тоже подумал!

— Но я не стану участвовать ни в чем подобном, ни при каких условиях! — пронзительно взвизгнула Катинка.

— Тебе это и не удастся, — вставила Эвелин. — Кто захочет меняться с тобой мужем? Да еще на шесть месяцев!

— Даже на шесть секунд, — добавила я.

Но Катинка нас не слушала. Я никогда в жизни нe видела ее такой. Она даже не обратила внимания, что Леа, как обычно, опрокинула стакан с молоком на скатерть.

— Я никогда не поменяю ни на кого моего Эби, — возмущенно произнесла она. — Никогда. Я не настолько больна.

Я тихонечко вытерла со скатерти разлившееся молоко и подала Леа новый стакан.

— Но если гора не идет к Магомеду, — произнес Эберхард и лукаво посмотрел на нас с Эвелин. — Дружба дружбой… За миллион евро… Был бы хлеб, а мыши будут…

— Никогда! — закричала Катинка. — Я считаю, что это совершенно несправедливо: почему я должна быть наказана, если у нас нет никаких долгов, а мой муж умеет распоряжаться деньгами? Вы что здесь, все с ума посходили? Как я объясню это своим знакомым? Они будут считать нашу семью сумасшедшей, если узнают, что мои братья поменялись женами!