Неприрученный вампир - [68]

— Чщ-щ-щ. Шелль. Все в порядке. Ты в безопасности.

Теплый тембр голоса Гуннара мгновенно успокоил ее. Шелль наполнила легкие и задержала дыхание на мгновение, прежде чем выпустить воздух. Биение ее сердца замедлилось, пока она больше не слышала прилив крови в ушах.

— Который сейчас час? — солнце едва зашло за горизонт, и это было причиной ее внезапного пробуждения. Она не помнила, что поддалась дневному сну. Последнее, что вампирша помнила, был звук приглушенного голоса Гуннара в темноте, когда он говорил с ней.

— Сумерки, — сказал он тихо. — Едва-едва.

— Бьюсь об заклад, ты не ожидал, что я отключусь на рассвете, — Шелль ничего не могла поделать с горечью, которая просочилась в ее тон. — Что-то вроде вампирской нарколепсии.

Кровать задрожала от теплого смеха Гуннара. Звук приятно струился по коже Шелль, будто массаж горячими камнями по больным мышцам. Удивительно. Она позволила себе довольно потянуться, и ее тело скользнуло по его. Не было и дюйма его силуэта, который не был бы без несгибаемых мускулов. Бог викингов.

И он принадлежал только ей. Все, что ей нужно было сделать, чтобы полностью заявить о нем, это признаться себе, что она его хотела. Шелль хотела, чтобы все было так просто. Чтобы между ними не было так много препятствий.

— Меня это не удивило, — он снова прижал ее к своему телу. Говоря это, его дыхание было теплым у ее уха. — Ты забываешь, сколько мне лет, Шелль. Я знал вампиров до тебя.

Она вытянула шею, чтобы посмотреть на него.

— Близко? — волна ревности захлестнула ее. Побочный эффект их связи, без сомнения. Она не могла отрицать, что чувствовала себя собственницей Гуннара. Мысль о его руках на другой женщине заставила ее клыки пульсировать в деснах.

Он засмеялся.

— Нет. Жизнь стаи может требовать определенного уровня изоляции, но мы не были полностью отрезаны от сверхъестественного мира. В некотором смысле, вампиры и оборотни вырезаны из одной ткани.

Шелль была уверена, что это чувство пройдет как свинцовый шарик в стае Гуннара.

— Что ты об этом думаешь?

— Мы оба существа ночи, оба в невыгодном положении в течение дня.

Шелль фыркнула.

— Засыпание после восхода солнца — это недостаток. Ходить на двух ногах, не так много.

Гуннар усмехнулся.

— Верно. Похоже, на тебя больше влияет солнечный свет, чем на других вампиров, с которыми я знаком. Я знаю, что вампиры спят днем, но ты была без сознания.

Это правда. Ронан говорил Шелль, что сможет бодрствовать в светлое время суток, если понадобится. Он был значительно слабее, но не беспомощен.

— Знаю, думаю, это из-за гроба. Я ближе к Осирису, чем остальные.

— Богиня, — сказал Гуннар с почтением.

Грудь Шелль захватили эмоции, и она проглотила их.

— Едва ли. Но это единственное объяснение, которое я могу придумать.

— У оборотней есть несколько недостатков. Например, есть только одна ночь в месяц, когда наша сила и мощь достигают своего апогея. Ты не управляешься ничем таким тривиальным.

— Кроме нашей жажды, — возразила Шелль. — Она управляет нами полностью, крадет нашу способность рассуждать и отключает наши телесные функции, если мы слишком долго не питаемся.

— Теперь твоя жажда утолена? — рискнул Гуннар.

Шелль не скучала по жару в горле. Ее живот сделал приятное сальто, и теплый порыв распространился из нижней части живота наружу.

— Ей и легче и труднее управлять, когда ты рядом, — признание заставило ее щеки вспыхнуть.

— Почему так?

Его пальцы проследили узор на ее голом плече, который покрыл мурашками кожу Шелль.

— Моя жажда насыщена, но твоя кровь… — сказала она на одном дыхании. — Она зовет меня. Я хочу ее, даже когда уже насыщена.

Его голос стал густым от страсти.

— Потому что я — твоя пара.

— Да, — Шелль сглотнул, несмотря на жар в горле. — Из-за нашей связи.

— Возможно, тебе стоит поесть.

Разве он не понимал, что предложение того, чего она жаждала, только уничтожит ее самоконтроль? Хриплый тон его слов доказал, что Гуннар сам купился приманку.

— Думаю, что я тебе нравлюсь в невыгодном положении, — сказала она на вдохе. Ее клыки пульсировали в деснах, и сухой огонь усилился в горле.

— Думаю, мне нравится знать, что у меня есть то, чего ты жаждешь.

Боже милостивый, он убивал ее! Она никогда не знала более чувственного мужчину. Секс практически сочился из его пор. Он мог добраться до нее взглядом, простым прикосновением. Черт, запах его крови превратил ее в бешеное, безмозглое животное.

— Не искушай меня, — она уже не была уверена, что сможет устоять.

— Но я хочу соблазнить тебя, моя половинка, — глубокий гул в его горле прошелся по ее телу и поселился в самой сердцевине. — Ты слишком долго спишь, а я слишком много часов в одиночестве наблюдаю за тобой и восхищаюсь твоей свирепой красотой.

Шелль не могла поверить, что она не загорелась. Гуннар точно знал, как использовать слова, чтобы получить то, что хотел. Кто бы мог подумать, что под жесткой внешностью грубого воина скрывалось сердце поэта?

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, и изогнула бровь.

— Ты смотрел, как я сплю? — ничего особенного или жуткого в этом не было. Вообще.

— Я наблюдал за тобой, — поправил Гуннар. — Как ты сказала, ты находишься в невыгодном положении в дневное время. Уязвимая. Если бы я тоже спал, ты бы осталась без защиты.