Непримкнувший. Воспоминания - [98]

Мне выпала счастливая доля многократно видеть прославленных мастеров русского балета. Королева русского балета Екатерина Васильевна Гельцер, М.П. Кондратова, В. Кригер, В. Смольцов, Г.С. Уланова, О.В. Лепешинская, Р.С. Стручкова, М.М. Плисецкая, М.Т. Семенова, А.Н. Ермолаев, М.М. Габович, А.М. Мессерер – это лишь небольшая часть виденных мной блестящих мастеров балета ГАБТа. Непередаваемы восторг и благодарность, с которыми встречали балет Большого театра зрители в столицах Европы, Азии, Африки, Америки.

Я хорошо понимаю, насколько немощно мое перо, насколько бледны краски моей языковой палитры, чтобы пытаться хоть в тысячной доле отразить здесь, какой отпечаток в душе и сознании людей оставляли своим исполнением великие мастера Большого театра.

Антонина Васильевна Нежданова… Я слышал ее в партиях Виолетты, Людмилы, Джильды, Антониды, Маргариты, Эльзы и некоторых других, а также в концертных программах. Антонина Васильевна не обладала особыми внешними сценическими данными или выдающимся артистизмом, как это было присуще, по всеобщим утверждениям его современников, Ф.И. Шаляпину. Но, покидая театр в вечера неждановских исполнений, у вас никогда не возник бы вопрос – как играла Нежданова.

Все чародейство Неждановой крылось в ее голосе. Он был чист, как горный хрусталь, мягок и нежен. Пела Антонина Васильевна с покоряющей теплотой, выразительностью и задушевностью. Казалось, что для нее не существовало трудных партий. Необъятный диапазон, виртуозное мастерство в сочетании с тончайшей эмоциональностью и составляли внешний артистизм Неждановой.

Я не могу ответить на вопрос: как играла Нежданова? По-моему, никак не играла, если подразумевать под этим какую-то сумму движений, жестов и прочих внешних проявлений на сценических подмостках. Но в любой своей роли она безраздельно овладевала душами своих слушателей и оставляла в них глубокий след на всю последующую жизнь.

Общеизвестно, что С.В. Рахманинов написал для Антонины Васильевны и посвятил ей свой знаменитый вокализ. Когда Нежданова высказала сожаление, что в этом произведении нет слов, Сергей Васильевич сказал:

– Зачем слова, когда вы своим голосом и исполнением можете выразить все лучше и значительно больше, чем кто-либо словами.

Такова была чудодейственная сила неждановского голоса и неждановского мастерства.

И когда Николай Семенович Голованов познакомил меня с профессором Московской консерватории Антониной Васильевной Неждановой, уже переступившей через свое семидесятилетие, я от восторга вел себя, должно быть, подобно гимназисту, впервые дотронувшемуся до руки предмета своего поклонения.

В скорбный июньский день 1950 г. в Большом зале Консерватории, погруженном в траур, я отдал последний долг этой великой русской певице.

И теперь время от времени я останавливаюсь на Новодевичьем кладбище у надгробной плиты с мраморной гирляндой и целомудренной розой – символом красоты. В ушах звучит, как серебряные соловьиные трели в подмосковную лунную ночь, неждановская музыка.

…В ноябре 1951 г. состоялась Всесоюзная экономическая дискуссия в связи с разосланным проектом учебника политической экономии. Дискуссия была организована в клубе ЦК. Был привлечен весь цвет общественных наук. Дискуссия проходила очень горячо и показывала большую заинтересованность всех научных работников – экономистов и не только экономистов, а также преподавателей в создании квалифицированного учебника.

Подавляющее большинство участников одобряли подготовленный нами макет, но вносили те или иные поправки, давали советы по структуре учебника и по отдельным формулировкам. Но, как и во всякой свободной дискуссии, были явно заушательские выступления, были и вульгарные, совершенно неквалифицированные.

На основе материалов дискуссии мы послали Сталину:

1. Предложения по улучшению проекта учебника.

2. Предложения по устранению ошибок и неточностей.

3. Справку о спорных вопросах.

1 февраля 1951 г. Сталин откликнулся на прошедшую экономическую дискуссию и наши документы большой теоретической работой «Замечания по экономическим вопросам, связанные с ноябрьской дискуссией 1951 г.».

Конечно, мы, авторы учебника, с большой гордостью восприняли тогда высокую оценку, которую дал нашей работе весьма скупой на похвалы Сталин.

В своих «Замечаниях» он писал: «Некоторые товарищи во время дискуссии слишком усердно «разносили» проект учебника, ругали его авторов за ошибки и упущения, утверждали, что проект не удался. Это несправедливо. Конечно, ошибки и упущения имеются в учебнике – они почти всегда бывают в большом деле. Но как бы там ни было, подавляющее большинство участников дискуссии все же признало, что проект учебника может служить основой будущего учебника и нуждается лишь в некоторых поправках и дополнениях. Действительно, стоит только сравнить проект учебника с имеющимися в обращении учебниками политической экономии, чтобы прийти к выводу, что проект учебника стоит на целую голову выше существующих учебников. В этом большая заслуга авторов проекта учебника».

Мы были вполне удовлетворены и тем, как Сталин отнесся к разработанным нами «предложениям по улучшению проекта учебника». Высказав ряд важных новых теоретических положений, он писал далее: «Что касается остальных вопросов, у меня нет каких-либо замечаний к «Предложениям» товарищей Островитянова, Леонтьева, Шепилова, Гатовского и других».