Непримкнувший. Воспоминания - [15]

Шрифт
Интервал

Но здесь беседа шла с глазу на глаз, и незаметное писание исключалось.

За все время беседы Сталин ни разу не присел. Он расхаживал по комнате своими обычными медленными шажками, чуть-чуть по-утиному переминаясь с ноги на ногу.

– Ну вот, – начал Сталин. – Вы когда-то ставили вопрос о том, чтобы продвинуть дело с учебником политической экономии. Вот теперь пришло время взяться за учебник по-настоящему. У нас это дело монополизировал Леонтьев и умертвил все. (Член-корреспондент Академии наук СССР М.А. Леонтьев подготовил несколько первоначальных набросков-проектов учебника, но они не были приняты Сталиным. – Д. Ш.) Ничего у него не получается. Надо тут все по-другому организовать. Вот мы думаем вас ввести в авторский коллектив. Как вы к этому относитесь?

Я поблагодарил за честь и доверие.

Сталин продолжал:

– А кого вы еще рекомендуете в авторский коллектив?

Я не был подготовлен к этому вопросу, но, подумав немного, назвал фамилии двух наиболее квалифицированных профессоров-экономистов.

Смеясь, Сталин сказал:

– Ну вот вы и раскрываете свою фракцию.

Я не имел к названным мною профессорам ни особого доброжелательства, ни тем более недоброжелательства, но почувствовал, что из моей поспешной рекомендации могут быть сделаны самые неожиданные выводы. Поэтому я сказал, что вопрос об авторах требует более тщательного продумывания.

Сталин:

– А вы читали последний макет учебника? Как вы его оцениваете?

Я с максимальной сжатостью изложил свои оценки и замечания, считая, что для дела важно выудить не из меня, а из Сталина возможно больше замечаний, соображений, советов – как построить учебник политической экономии. И дальше в течение двух с половиной часов говорил почти один Сталин.

Потом я убедился, что многое из того, чем он делился со мной, он изложил затем на авторском коллективе. Вообще, из некоторых других эпизодов у меня сложилось впечатление, что Сталин считал необходимым в отдельных случаях предварительно поразмышлять вслух и проверить некоторые свои мысли и формулы. Это проистекало из исключительного чувства ответственности, присущего Сталину, не только за каждое слово, но и за каждый оттенок, который может быть придан его слову.

В этой области контраст со Сталиным был особенно разителен, когда к руководству пришел Хрущев.

Хрущев страдал патологическим недержанием речи, всякое чувство ответственности за слова было у него потеряно.

В порядке прилива показной храбрости Хрущев мог экспромтом в публичном выступлении предъявить, скажем, союзным великим державам ультиматум: «В 6-месячный срок («к маю») подписать мирный договор с Германской Демократической Республикой. Если это не будет сделано, то…» – дальше следовали прямые угрозы со ссылкой на то, что Советский Союз имеет такой запас атомных бомб, что может снести все на земном шаре, и т. д.

На протяжении тридцатилетнего сталинского руководства все государственные деятели мира привыкли с предельной серь езностью относиться к каждому слову «русских», «большевиков», которые слов на ветер не бросают. И естественно, по традиции после такого ультиматума Хрущева следовали дополнительные миллиардные ассигнования на увеличение производства вооружений. Генеральные штабы США, Англии, Франции, НАТО начинали принимать предупредительные меры по защите Западного Берлина от «русского нашествия». Весь мир впадал в состояние ожидания войны. Но наступал намеченный ультиматумом май, Хрущев снова повторял свой ультиматум с переносом срока уже на май следующего года. Результат – тот же.

Вполне понятно, что больше всего выигрывали от этой словесной безответственности империалистические монополии по производству оружия.

Такой же эффект был и от многих других публичных выступлений Хрущева. Как болтливая кухарка не может удержаться от того, чтобы разболтать соседке, что она подсмотрела у хозяев, так и Хрущев был абсолютно не в состоянии молчать, в том числе хранить государственную тайну. Его буквально распирало от неодолимой потребности похвастать тем, что он узнал или увидел.

Вот один из образчиков публичных выступлений такого рода:

– Я вчера посетил один из наших военных заводов по производству ракетной техники. Знайте, что мы уже поставили производство баллистических ракет на конвейер. Каждую минуту с конвейера, как колбасы, вылетают ракеты.

Конечно, квалифицированные эксперты генеральных штабов империалистических стран серьезно и тщательно оценивали, какая доля правды была в этом бахвальстве. Но беда заключалась в том, что за каждым таким выступлением Хрущева следовали законопроекты в конгрессе США и парламентах великих европейских держав о дополнительных ассигнованиях на вооружения, чтобы догнать СССР, который уже «поставил производство ракет на конвейер».

Когда в 1961 г. американский разведчик Пауэрс на специальном самолете «Локхид У-2» вторгся в воздушное пространство СССР вплоть до Урала и был сбит нашей противовоздушной обороной, Хрущев сделал публичное заявление:

– У нас теперь есть такие автоматические зенитные комплексы и такие противоракетные средства, что мы можем без промаха муху в космосе сбить!

Это было пустое бахвальство. Но оно послужило основой для крупных дополнительных ассигнований военному министерству США.


Еще от автора Дмитрий Трофимович Шепилов
Непримкнувший

Всего лишь один шаг положил в июне 1957 г. конец блестящей государственной карьере Дмитрия Шепилова (1905-1995) — в то время министра иностранных дел СССР и члена ЦК КПСС. Выступив тогда на партийном пленуме против формирующегося культа личности Хрущева,он тем самым `примкнул` к так называемой `антипартийной группе` (Каганович, Маленков, Молотов) и очень скоро лишился всех постов. Но до этого, по личному указанию Сталина, разработал учебник политэкономии; участвовал в Великой Отечественной войне, которуюзакончил генерал-майором и военным комендантом г.


Фурцева. Екатерина Третья

Екатерина Алексеевна Фурцева занимала высшие посты в советской государственной и партийной системе при Хрущеве и Брежневе. Она была Первым секретарем МГК КПСС, членом Президиума ЦК КПСС, министром культуры СССР. Фурцева являлась своеобразным символом Советского Союза в 1950–1970-х гг., — волевая, решительная, властная женщина, Фурцева недаром получила прозвище «Екатерина Третья».В книге, представленной вашему вниманию, о личности и политике Екатерины Фурцевой вспоминают известные деятели той поры: Д. Т. Шепилов, Председатель КГБ СССР и заместитель Председателя Совета министров СССР при Хрущеве и Брежневе; А. И. Аджубей, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия», зять Хрущева; Н. А. Микоян, писательница и журналист, невестка знаменитого А. И. Микояна.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Рука Москвы. Записки начальника внешней разведки

Генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин за 29 лет службы прошел путь от оперуполномоченного до начальника советской внешней разведки. Он был очевидцем губительной «перестройки». Эта книга стала итогом длительного, вдумчивого размышления об особенностях профессии разведчика вообще и советского в частности, о сути разведки как таковой, не сегодня и не вчера. Книга писалась автором всю жизнь. В ней нашли место дневниковые записи, зарисовки из путевых блокнотов о Пакистане, Индии, Иране, Афганистане.


Предсказание

Зоя Богуславская – прозаик, драматург, автор многих культурных проектов, создатель премии «Триумф», муза поэта Андрея Вознесенского. Она встречалась со многими талантливыми людьми ХХ века, много писала и о своих друзьях-товарищах. Огромную популярность имели ее знаме – нитые эссе «Барышников и Лайза. Миннелли и Миша», «Время Любимова и Высоцкий», воспоминания о встречах с Марком Шагалом, Брижит Бардо, Аркадием Райкиным и многими другими.


От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего

Книга прославленного советского военачальника дважды Героя Советского Союза Маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова посвящена в основном боевому пути 62-й армии, преобразованной после Сталинградской битвы в 8-ю гвардейскую, которая вместе с другими войсками отстояла от врага Сталинград, участвовала в освобождении Донбасса, Запорожья, Одессы, форсировала Вислу, Одер и закончила свой боевой путь штурмом Берлина. В своих воспоминаниях автор опирался на документы той поры, а также многочисленные свидетельства очевидцев и участников боевых действий.


Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

В 70–80-х годах прошлого столетия одно только упоминание имени Владимира Калиниченко приводило в трепет секретарей обкомов, министров и членов политбюро. В то время Владимир Иванович работал важняком – так называли в народе следователей по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР. Кредо Калиниченко: «Закон – священная корова». Он решал сложнейшие головоломки, был человеком бесстрашным и абсолютно невосприимчивым к лести. Дослужившись до генерала, в 1991 году Калиниченко уволился из прокуратуры по собственному желанию.