Непримкнувший. Воспоминания - [102]
Так, например, с шумом входят в кабинет трое сотрудников МГБ и обращаются к Розову:
– Кто это у тебя? А, так это Аргинский. Наконец-то попался, голубчик. Давно мы тебя ищем… Теперь ты все нам выложишь.
Через некоторое время в кабинет входит другая группа:
– Что это за птица у тебя? Аргинский!! Так-так… Все-таки поймали… И много ты думаешь ему дать?
Розов:
– Да думаю дать на полную катушку.
Часа через три в комнату вошел человек, одетый в генеральскую форму.
Розов:
– Встать!
И, обращаясь грозно к Аргинскому:
– И тебе встать!
Генерал:
– Ну, привезли? Запомни: тебя здесь знают как облупленного. Запомни: ты не выйдешь отсюда живым, пока не выложишь нам все. Запомни…
И так продолжалось почти сутки. Розов и Кравченко сменяли друг друга, а отвратительная инсценировка продолжалась.
По прошествии примерно суток майор Розов положил перед Ильей подготовленный лист бумаги:
– Распишитесь в том, что сегодня, в такой-то час с минутами, вам предъявлено обвинение в преступлениях, предусмотренных 58-й статьей Уголовного кодекса, пунктами 8, 10 и 11.
Илья:
– Я не знаю, что это за пункты.
Розов:
– Потом узнаешь. Сейчас распишись только в том, что обвинение тебе предъявлено…
После этого Аргинский был отведен в камеру.
Когда-то здесь стояла большая гостиница «Лубянский пассаж». Она и была перестроена во внутреннюю тюрьму МГБ.
Верхние этажи тюрьмы назывались «генеральской надстройкой»: она была сделана в 1937 г., и первыми водворены были в эти камеры выдающиеся советские полководцы – Тухачевский,
Якир, Уборевич и др. Так за этими камерами и закрепилось название «генеральская надстройка».
Илью привели в камеру номер 113. Окно в камере прорублено высоко, под потолком, чтобы из него ничего не было видно, оно затянуто большим козырьком: заключенный не должен видеть неба, солнца, и на его окно не должны садиться голуби или воробьишки, чтобы развлечь узника.
В камере привинченные к полу койки и столик. В двери глазок. У дверей параша.
Все камеры «генеральской надстройки» рассчитаны на одиночное заключение. Но в этот период, ввиду массовых арестов или по другим соображениям, подставляли вторую койку.
Когда Илью ввели в камеру 113, там уже находился один обитатель. Он назвал себя безвинно заключенным «старым большевиком». Но очень скоро даже такому неопытному арестанту, как Аргинский, стало ясно, что это «наседка», которому новичок, подавленный и ошарашенный всем виденным и пережитым, должен излить душу и раскрыть все свои «преступления».
Через несколько дней «наседка», исчерпав все свои возможности, исчезла.
Отныне потянулись мучительные дни и ночи подследственного внутренней тюрьмы МГБ.
Обвинение, как и во всех других случаях, было разработано в МГБ задолго до ареста. Технология этого дела была очень несложной. В недрах следственного аппарата МГБ изобреталась очередная легенда об очередном «заговоре». Наиболее ходким и беспроигрышным товаром были легенды о подготовке новых «покушений» на Сталина и других руководителей партии. Затем детально, в зависимости от пылкости фантазии изобретателя, расписывались все детали готовившегося «покушения» и расставлялись действующие лица.
Илье Аргинскому предъявлено было обвинение в том, что, будучи до войны сотрудником редакции «Курортной газеты» в Сочи, он, вместе с редактором газеты и другими журналистами, готовил покушение на Сталина, приезжавшего ежегодно на отдых в район Сочи, а также на Героев Советского Союза летчиков Чкалова, Байдукова и Белякова.
Теперь ему предстояло пройти все муки подследственного, из которого «выколачивают» подтверждение легенды и оговор новых лиц.
Здесь нет возможности дать даже кратчайшее описание того арсенала средств, который использовался в процессе следствия для достижения таких целей. Отчасти это уже сделано в ряде публикаций, появившихся после ХХ партсъезда. И несомненно, будет еще сделано в многочисленных описаниях, чтобы навеки предать анафеме, зарыть глубоко в землю и засыпать хлорной известью все орудия и средства чудовищной ежовско-бериевской процедуры человекоистребления.
Испытав адовы муки всех этих средств – вплоть до нанесения тяжелых и необратимых увечий, – лишь очень немногие подследственные сохраняли свою решимость не оговаривать себя и других. Большинство оказывались в ходе следствия раздавленными.
Илья не признавался. Следствие затягивалось. И через три месяца Аргинский был переведен в Лефортовский изолятор. Даже в беспощадно суровых условиях внутренней тюрьмы МГБ на Лубянке о Лефортове ходила очень зловещая слава, и перевод туда предвещал трагический оборот дела.
Перебазирование с Лубянки было произведено в специальной тюремной машине. В народе их звали «черными воронами». Это большие глухие металлические автобусы без окон, перегороженные на отдельные металлические клетки с тем, чтобы один заключенный не мог видеть или слышать другого. Задняя часть кузова отделена для охраны.
С усилением репрессий увеличивалась и стая «черных воронов», вызывая в народе тревожные пересуды. Тогда этот специальный транспорт был усовершенствован. Внутри автобусы остались передвижными металлическими изоляторами, а внешность изменилась в корне: черные автобусы с металлическими решетками в задней стенке исчезли, их заменили белые, желтые, голубые автобусы с крупными надписями «Хлеб», «Мясо». И кто, глядя на эти живописные машины, мог додуматься, что за их металлическими стенками находятся люди, страстно желающие хоть одним глазком, хоть на одно мгновение взглянуть на живую жизнь?
Всего лишь один шаг положил в июне 1957 г. конец блестящей государственной карьере Дмитрия Шепилова (1905-1995) — в то время министра иностранных дел СССР и члена ЦК КПСС. Выступив тогда на партийном пленуме против формирующегося культа личности Хрущева,он тем самым `примкнул` к так называемой `антипартийной группе` (Каганович, Маленков, Молотов) и очень скоро лишился всех постов. Но до этого, по личному указанию Сталина, разработал учебник политэкономии; участвовал в Великой Отечественной войне, которуюзакончил генерал-майором и военным комендантом г.
Екатерина Алексеевна Фурцева занимала высшие посты в советской государственной и партийной системе при Хрущеве и Брежневе. Она была Первым секретарем МГК КПСС, членом Президиума ЦК КПСС, министром культуры СССР. Фурцева являлась своеобразным символом Советского Союза в 1950–1970-х гг., — волевая, решительная, властная женщина, Фурцева недаром получила прозвище «Екатерина Третья».В книге, представленной вашему вниманию, о личности и политике Екатерины Фурцевой вспоминают известные деятели той поры: Д. Т. Шепилов, Председатель КГБ СССР и заместитель Председателя Совета министров СССР при Хрущеве и Брежневе; А. И. Аджубей, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия», зять Хрущева; Н. А. Микоян, писательница и журналист, невестка знаменитого А. И. Микояна.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
«Имя писателя и журналиста Анатолия Алексеевича Гордиенко давно известно в Карелии. Он автор многих книг, посвященных событиям Великой Отечественной войны. Большую известность ему принес документальный роман „Гибель дивизии“, посвященный трагическим событиям советско-финляндской войны 1939—1940 гг.Книга „Давно и недавно“ — это воспоминания о людях, с которыми был знаком автор, об интересных событиях нашей страны и Карелии. Среди героев знаменитые писатели и поэты К. Симонов, Л. Леонов, Б. Пастернак, Н. Клюев, кинодокументалист Р.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Повествование о первых 20 годах жизни в США, Михаила Портнова – создателя первой в мире школы тестировщиков программного обеспечения, и его семьи в Силиконовой Долине. Двадцать лет назад школа Михаила Портнова только начиналась. Было нелегко, но Михаил упорно шёл по избранной дороге, никуда не сворачивая, и сеял «разумное, доброе, вечное». Школа разрослась и окрепла. Тысячи выпускников школы Михаила Портнова успешно адаптировались в Силиконовой Долине.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин за 29 лет службы прошел путь от оперуполномоченного до начальника советской внешней разведки. Он был очевидцем губительной «перестройки». Эта книга стала итогом длительного, вдумчивого размышления об особенностях профессии разведчика вообще и советского в частности, о сути разведки как таковой, не сегодня и не вчера. Книга писалась автором всю жизнь. В ней нашли место дневниковые записи, зарисовки из путевых блокнотов о Пакистане, Индии, Иране, Афганистане.
Зоя Богуславская – прозаик, драматург, автор многих культурных проектов, создатель премии «Триумф», муза поэта Андрея Вознесенского. Она встречалась со многими талантливыми людьми ХХ века, много писала и о своих друзьях-товарищах. Огромную популярность имели ее знаме – нитые эссе «Барышников и Лайза. Миннелли и Миша», «Время Любимова и Высоцкий», воспоминания о встречах с Марком Шагалом, Брижит Бардо, Аркадием Райкиным и многими другими.
Книга прославленного советского военачальника дважды Героя Советского Союза Маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова посвящена в основном боевому пути 62-й армии, преобразованной после Сталинградской битвы в 8-ю гвардейскую, которая вместе с другими войсками отстояла от врага Сталинград, участвовала в освобождении Донбасса, Запорожья, Одессы, форсировала Вислу, Одер и закончила свой боевой путь штурмом Берлина. В своих воспоминаниях автор опирался на документы той поры, а также многочисленные свидетельства очевидцев и участников боевых действий.
В 70–80-х годах прошлого столетия одно только упоминание имени Владимира Калиниченко приводило в трепет секретарей обкомов, министров и членов политбюро. В то время Владимир Иванович работал важняком – так называли в народе следователей по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР. Кредо Калиниченко: «Закон – священная корова». Он решал сложнейшие головоломки, был человеком бесстрашным и абсолютно невосприимчивым к лести. Дослужившись до генерала, в 1991 году Калиниченко уволился из прокуратуры по собственному желанию.