Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес - [187]

Посетитель поставил его на стол, словно боевик из банды «Черная Рука», подкладывающий бомбу в гардероб ресторана, и с минуту стоял, рассматривая Простака с Оскаром, проникая сверлящим взглядом в самые глубины их чувствительных душ. Точно Старый Мореход, он завораживал их сверкающим взглядом.

– Доброе утро, – поздоровался адвокат.

Слова совсем простые, но произнес он их тоном детектива, разоблачающего убийцу в финальной главе триллера, и Оскар Фричи, глядевший на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса, конвульсивно вздрогнул, словно бы он спокойненько посиживал себе на электрическом стуле, а какой-то грубый шутник взял да и врубил ток. Было ясно и очевидно, что Фричи опасается худшего.

Да и сам Простак чувствовал себя совсем не так беззаботно и беспечно, как ему хотелось. Что-то такое было в этом адвокате, леденящее душу. Где-то, в разных точках Соединенных Штатов, наверное, жили друзья его детских лет или старые приятели, учившиеся с ним в юридической школе; они считали Дж. Бромли Липпинкотта своим парнем и получали удовольствие от его общества; но Простак к их числу не принадлежал. Адвокат ему не понравился.

Встретив взгляд блекло-серых глаз, Простак тотчас вспомнил предсказание сивиллы – вот он, зловещий брюнет.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Простак, теребя галстук, и Дж. Бромли Липпинкотт бросил на него короткий, быстрый взгляд, очень резкий и неприятный.

– Кто из вас Сирил Фиппс? – стальным голосом осведомился он.

– Вот он! – с огромным облегчением указал Оскар. Впервые ему бедняге, показалось, что перед ним мелькнула синяя птица счастья. Но облегчение длилось недолго.

– А вы Оскар Фричи? – проницательно уточнил посетитель.

– Да, – прошелестел Оскар, вверяя душу Богу. Вот и спета песенка! Ничто его теперь не спасет!

– Ага, – произнес мистер Липпинкотт и погрузился ненадолго в молчание, задумавшись, возможно, о виндикационном иске или о чем-то подобном. Потом взгляд его наткнулся на портфель, и, вспомнив при виде его, что у него есть миссия, он приступил к делу. Говорил он по-прежнему стальным голосом, напомнившим Простаку менеджера его Лондонского банка, когда тот выражал сожаление, что при данных обстоятельствах банку будет неудобно – да что там, попросту невозможно – разрешить ему превышение кредита.

– Я заходил к вам, джентльмены, и раньше и оставил сообщение, что еще вернусь.

– Да-а? Жалко, я не знал, – проблеял Оскар.

– У вас есть моя визитка?

Скрывать это было бы бесполезно. Простак сознался, что визитка у них имеется.

– Мое имя – Липпинкотт.

– Верно. Дж. Бромли, да?

– Из фирмы «Липпинкотт, Липпинкотт, Коэн, Манделбаум и Липпинкотт».

– Юрист, если не ошибаюсь?

Это сказал Оскар Фричи, легкомысленно вознамерившийся установить теплые приятельские отношения. Надо постараться с самого начала создать задушевную атмосферу, решил он.

– Адвокат, – с холодной суровостью уточнил мистер Липпинкотт. – Можно? – спросил он, жестом указав, что хотел бы воспользоваться столом.

– Да, без проблем! – разрешил Простак, подавляя желание выскочить из конторы и сбежать в Канаду. С чудовищной, грозной медлительностью Липпинкотт подошел к столу и поднял портфель, держа его в руках любовно, точно мамаша, качающая любимого первенца. Открыв его, он извлек пачку документов и положил ее на стол, бросив между тем острый взгляд на Простака и Оскара. Вынул вторую пачку и, положив рядом с первой, кинул на Простака с Оскаром новый взгляд. Третья пачка – третий взгляд. Прелюдия была закончена. Липпинкотт достал очки, к ним – еще вторую пару, посадил очки на нос, прочистил горло, взял один из документов и развернул его. В окно забрел солнечный лучик, и адвокат с минуту холодно разглядывал его, словно предупреждая – лично с ним никакие такие фокусы не пройдут.

– Так, а теперь, джентльмены… – проговорил он, и стало ясно, сейчас он перейдет к сути.

Ласково похлопав по любимому портфелю, адвокат снова откашлялся.

– Вы владельцы, – начал он, – «Леман продакшнс инкорпорейтед» 1468, Бродвей, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. – Он на минутку приостановился, а затем, точно бы предъявляя убийственную улику, которая мгновенно и навсегда сорвет маски с их лиц, присовокупил скрипучим шепотом: – Нью-Йоркской корпорации.

Наскоро припомнив фильмы, которые он смотрел в кинотеатрах Сиракуз, Оскар торжественно воздел правую руку.

– Да, владельцы. Но мистеру Фиппсу принадлежит большая часть, – добавил он, надеясь на лучшее.

Но Липпинкотт еще не вбил последний гвоздь. Последовало продолжение:

– Вышеназванная корпорация является продюсером драматического сочинения – или пьесы – под названием «Жертва».

– Верно, – подтвердил Простак. В голове у него плыл туман, но он помогал правосудию как мог. – Вчера состоялась премьера. В «Бродхесте».

Липпинкотт снова прокашлялся. Из портфеля – из него, чувствовал Простак, сейчас может появиться фактически что угодно – он извлек журнал с ярким цветным снимком на обложке: джентльмен в черной маске и полном вечернем облачении вонзает нож в леди, прикрытую лишь легкой накидкой и кровавыми пятнами.

– В ноябре 1947 года, – возобновил речь адвокат, – в журнале «Горяченькие истории», выходящем в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, появилось художественное произведение – назовем его «повесть» – под названием «Честь мужчины». Вышеназванное произведение написано моим клиентом мистером Родни Ричем из Вустера, штат Массачусетс.