Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес - [181]

– Судорога, – объяснила девушка.

– А?

– Ногу свело.

– Да? Со мной тоже случается. Так сведет…

– Вот-вот, именно…

Динти кинула на Простака взгляд, каким в поэме Китса обмениваются солдаты стойкого Кортеса, когда молча стоят на пике Дарьена. Почти таким же ответил ей и Простак. Да, резонно заключил бы любой наблюдатель, головы две, но мысль в них одна.

Простак прочистил горло.

– Вы не повторите? – тихо попросил он.

– Э?

– Насчет театра.

– Пожалуйста. Я очень люблю театр.

– И вам кажется, что вы и сами можете им заняться?

– Вот именно.

Пала трепетная тишина.

– То есть вы имеете в виду как… продюсер? – уточнила Динти.

– Как продюсер? – повторил Простак.

– Да, мне бы очень хотелось.

– Присядьте! – воскликнула Динти.

– Присядьте! – воскликнул Простак.

– Да я сижу уже, – откликнулся Оскар.

– И правда!

Динти глубоко выдохнула.

– Мистер Фричи, отель принадлежит вам?

– Мне? Нет, я помощник управляющего. Отель принадлежит мистеру Хемингуэю.

– Но все-таки, наверное, и помощник – хорошая должность? Вы много зарабатываете?

– Вряд ли вам, театральным боссам, такие деньги покажутся большими.

Углядев пушинку на рукаве гостя, Простак любовным щелчком сбил ее.

– А вы сумели… – он приостановился, подыскивая нужные слова. – Вы смогли… вы что-то скопили?

– Мистер Фиппс тоже работал в отеле, прежде чем заняться театром, – жизнерадостно объяснила Динти. – Он знал много служащих, которые ничего не скопили. И надеется, что вы не такой.

Оскар Фричи покивал, гордый своей бережливостью.

– Да, верно. Многие не откладывают ни цента.

– Но вы-то копите?

– Я-то – да. А что?

– Да так, ничего. Судорога.

– И у вас бывают? – заинтересовался Фричи, глядя на Простака.

– Ногу свело. Не желаете бокальчик шампанского?

– Неплохая мысль. Знаете, вы, театральные, ужасно мне нравитесь! С вами так приятно!

– Еще?

– А я вас не обкрадываю?

– Ну что вы! Ни чуточки.

Оскар выпил еще шампанского.

– Да, сэр, я всегда говорил, театральные – чудо, а не люди, – заливался он. – Не задаются. Знаете… С ними так… уютно. Наверное, поэтому мне всегда нравился… э… шоу-бизнес.

– Да, с шоу-бизнесом не сравнится ничто, – поддакнула Динти. – Помните ту песню?

– Еще бы! Могу ее спеть.

– Давайте!

– Ну не прямо сейчас. В другой раз как-нибудь.

– В любое время, когда вам захочется. – Простак заметил еще одну пушинку и деловито снял ее. А заодно, раз уж его рука так удобно поднялась, похлопал Оскара по плечу.

– А?

– Да-да?

– Нет, ничего.

Простак никак не мог набраться храбрости. Оскар, озадаченно нахмурившись, смотрел на него.

– Нет, а в чем дело?

Динти рванулась в брешь. Женщины всегда отважнее мужчин.

– Я знаю, мистер Фричи, что хотел вам сказать мистер Фиппс. У него есть предложение.

– Вот как?

– Он хочет подарить вам шанс. Вложите деньги в его спектакль. Премьера была сегодня вечером. Спектакль наверняка принесет огромную прибыль.

– Вложить деньги?

– Вот именно! – очнулся Простак, когда ему расчистили дорогу. – Ну да, дорогуша! Вам стоит сказать только слово, и вы получите свой куш!

Фричи почесал левую бровь. Предложение привлекало его, но, как часто бывает в подобных случаях, он малость трусил. Случись Шекспиру войти в комнату с другом, он сказал бы этому самому другу: «Не смотри туда, но тот малый в роговых очках, вон там, даст тебе некоторое представление о том, к чему я клонил, когда писал о кошке из пословицы».

– О-о… ну… э… – бормотал Фричи.

Динти поднасела:

– Слушайте, мистер Фричи! Возможность ведь великолепная! Вы смотрели сегодня шоу?

– Нет.

– Превосходнейший спектакль! А станет еще лучше. Сегодня героя все-таки дублер играл.

– Сами понимаете, что это значит, – вступил Простак. – Прежде чем я повезу спектакль в Нью-Йорк, я раздобуду настоящую звезду. Знаменитость!

– Может, даже Мориса Эванса, – подсказала Динти.

– Или Лантса, – подхватил Простак.

– Да, Лантс совсем неплох, – согласилась Динти. – А то и Кларка Гейбла.

– Да, Гейбл, пожалуй, подойдет, – уступил Простак.

– В общем, кого-нибудь знаменитого, – подытожила Динти.

– Да, очень знаменитого, – подтвердил Простак.

Динти вцепилась Фричи в лацкан пиджака и стала его крутить.

– Мистер Фиппс расскажет вам, мистер Фричи, до чего это блестящая пьеса. Настоящее чудо! Он выкупил ее у партнеров, и теперь она принадлежит ему вся целиком.

– Со всеми потрохами, – прибавил Простак.

– Да, со всеми. Вот он, ваш шанс! Шанс всей вашей жизни!

– Звучит недурно, – признал Оскар. – Но с другой стороны…

– До чего ж поразительное совпадение, – проговорил Простак, смахивая очередную пушинку. – Именно эти слова произнес и я, когда мне предложили долю в спектакле. Готов признаться, что и я колебался вначале. Так, слегка. Всегда следует проявлять осмотрительность. Но как только мне рассказали сюжет…

– На редкость занимательный! – вскричала Динти.

– Вот именно, – согласился и Простак, – на редкость! Я сразу понял: сюжет сногсшибательный. А значит, и спектакль ждет сногсшибательный успех. Там есть и священник, и раввин, они ведут диалог, то один что-то скажет, то другой, слова так и летают. Один субъект убивает другого, но только это не он на самом деле убивает, а брат. И так далее и тому подобное. То один говорит, то другой, слова так и летают, и вы переноситесь в Гонконг. Вместо эпизода в кабаре – роскошная сцена. Просто блеск! Курильня опиума. Туда входит священник, только он теперь миссионер, и хочет ее закрыть, а герой кричит на него, возмущается и так далее и тому подобное. А героине станут больше сочувствовать, потому что мы вставим в пьесу ребенка. Потом, в последнем акте, все они попадают на небо и надевают крылья. Есть неплохая роль для Бога. Ничего подобного не бывало! Грандиознейший будет спектакль! Хит! Так как насчет доли?