Неприкосновенное сердце - [82]

Позже мы сразу направились в салон, и когда вошли, держась с Лив за руки, все обратили на нас свой взор.

— Здравствуйте, девушки, — улыбнулась я. — Это Оливия.

— Привет, Оливия, — говорили работники, не отводя от нее взгляд.

Моя дочь была действительно удивительно красивой. Этот нереальный контраст светлых глаз и темных волос сводил с ума. И пока что детская наивность была так очаровательна. Я буду защищать ее сердце до тех пор, пока смогу, ведь мое не защищали, когда я была в таком возрасте. Я смотрела на нее, и она улыбалась, словно уже знала что-то по-настоящему ценное. Я подмигнула ей, и мы прошли в кабинет. Оливия рассматривала фотографии, когда я делала ей какао, и улыбка не сходила с ее лица. Она была такой маленькой и такой красивой.

— Ты тут работаешь? — спросила девочка.

— Раньше работала, а сейчас бываю очень редко.

— Почему?

— У меня есть ты, — улыбалась я. — И я предпочитаю проводить время с тобой.

— Не надо из-за меня жертвовать мечтой, Донна, — смотрела на меня дочь. — Я когда-нибудь стану взрослой.

— В том и дело, милая, — вздохнула я. — Ты вырастешь, и я не хочу пропускать твое время, пока ты еще так наивна.

— Донна, мне семь лет, — нахмурилась она. — Я не маленькая и понимаю больше, чем ты думаешь.

— Тогда вот что я тебе скажу, — открыла я ноутбук. — Я больше не хочу быть визажистом. Я хочу чего-то нового. Чего-то совершенно другого и не похожего на это.

— Например, чего?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Тетя Эмили раньше была адвокатом. Одним из лучших адвокатов, которых я когда-либо встречала. А потом Брайан купил ей ресторан, и она стала его владельцем. Она управляет им, говорит с людьми, а порой просто сидит там и читает, попивая любимый кофе. Она не боялась. Но я боюсь, Лив. Не все такие, как Эмили.

— Но если ты не попробуешь, то не сможешь быть счастлива.

Она сказала это так просто. Из уст моей девочки это звучало, словно люди недалеки от своих желаний. Словно мы никогда не опаздываем, и все, что делаем в этот момент, и является правильным. В какое мгновение мы перестаем мыслить, как дети? Когда случается тот момент, когда мы теряемся и остаемся одни? Мы думаем, что мы стена для своих детей, но на самом деле лишь они — наше единственное спасение.

— Ты и правда гораздо умнее, чем я думала.

«Я думаю, что всё в жизни — искусство. То, что вы делаете. Как одеваетесь. Как вы любите кого-то и как говорите. Ваша улыбка и ваша личность. То, во что вы верите, и все ваши мечты. Как вы пьёте чай. Как украшаете свой дом. Или как веселитесь. Ваш список покупок. Еда, которую готовите. Как выглядит ваш почерк. И то, как вы себя чувствуете. Жизнь — это искусство». Хелена Бонем Картер.

Вечером Эмили написала мне, что устраивает девичник и ждет меня через час, на что я ответила, что мне не на кого оставить Оливию. Она больше ничего не ответила, что меня удивило, если уж быть до конца честной, но я об этом не думала. Больше меня волновал Адам и его безразличие. Он игнорировал меня. Его телефон всегда был при нем, и если бы он действительно хотел, то позвонил мне, пусть и на три секунды, просто спросить, все ли в порядке. Ничего не значащая фраза в нужном контексте и сказанная правильным человеком вспыхивает искрами и бьет сильнее, чем любой меч. Но дело в том, что ничего не означающий звонок, который не был сделан вообще, так же бьет, пусть и не так сильно.

— Донна, я хочу есть.

— Что ты будешь?

— Я хочу пиццу, — невинно улыбнулась она.

— Оливия...

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — перебила она меня. — Я потом съем все, что ты скажешь.

— Я сделаю пиццу только по причине того, что это тоже моя любимая еда.

И вот спустя полчаса мы сидели на кухне и поедали пиццу, смотря вторую часть «Мстителей». Я услышала щелчок двери и увидела, как Брайан вошел в дом без стука, и его взгляд остановился на моей дочери.

— Иди сюда, моя любовь, — потянулся он к ней. — Угадай, с кем ты останешься, пока наши девочки будут отдыхать?

— Ты уверен? — спросила я, вытирая рот салфеткой.

— Эмили уже ждет тебя.

— Так, ладно, — поднялась я с места, сфокусировавшись на Брайане. —Она уже поела. Через два часа ей нужен молочный сыр. Он в холодильнике в красной тарелке на второй полке. Через два с половиной часа она будет читать ровно тридцать минут, и перед сном разогрей ей молоко, пусть выпьет один стакан. Если я не приду до того момента, пока она уснет, возьми из холодильника бутылку простой воды и поставь рядом с ней на тумбочку. И...

— Донна, — усмехался мой друг, не обращая никакого внимания на мою ненормальность. — Выдохни. Мы справимся. А теперь иди, чтобы мне не пришлось тебя выгонять.

Я надела белую футболку с V-вырезом и кожаные штаны, которые держались на талии ремнем Moschino. Черная сумка, черный пиджак и белые туфли, которые завязывались на щиколотке. Сейчас был уже конец зимы, и на улице погода походила на позднюю осень. Но для того, чтобы выйти из машины и сделать максимум десять шагов, это будет в самый раз. Я не знаю планов Эмили, и, чтобы в любом случае соответствовать, я выбрала универсальный вариант.

— Донна, ты такая красивая, — сказала мне малышка, когда я вышла из комнаты. — Можно мне тоже туфли?