Неприкосновенное сердце - [51]

Хотя если подумать, оно того стоило. Я помнила лицо этой девочки, ее взгляд и темные кудри. У нее были темные волосы и светлые глаза. В своем роде этот ребенок был феноменом, и я знала, что ее родители любят ее. Наша жизнь полна сказок, как и книжки. Мечты порой не сбываются, королей свергают, а волны разрушают города. Но слезы — это всего лишь кровоточащая рана, а все раны рано или поздно заживают.

Мы становились близки и зависимы, смотря фильмы, финала которых не видели почти никогда. Готовили ужины и завтраки, гуляли, встречая рассветы и провожая закаты. Я любила ходить пешком, в отличие от Адама, но теперь он делал это довольно часто ради меня. Мы целовались под снегом и дождем, катались на коньках и посещали картинные галереи. Мы были так несовместимы, но у нас отлично получалось совмещаться после наступления ночи.

«Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха». Анна Ахматова.

— Что ты хочешь на завтрак? — спросил он.

— Печенье и виски.

— О, это и мой любимый перекус, — слышала я улыбку в его голосе.

— Моим любимым он был еще в школе.

— Нам определенно нужно поговорить, — не отводил взгляд Адам, на что я улыбалась, как сумасшедшая.

— Хорошо, а мне обязательно нужно участвовать?

Вскоре мы собрались и поехали на ипподром. Он все время находился рядом, помог мне залезть на лошадь и возился со мной, как с ребенком, называя нежными словами, которые в мой адрес звучали, как оскорбление. Я понимала, что у меня проблем в целую милю. Он приходил с розами, хоть тогда и был еще нежданным гостем. Может, я разрешила Адаму быть рядом, потому что трудно позволить уйти человеку, который хочет быть с тобой? Мы так часто держим людей, причиняя им этим невыносимую боль. Кто-то сказал, что мы в ответе за тех, кого приручили, но разве это справедливо, что другие люди готовы разделить мир пополам ради другого, который этого даже не заметит.

Моя мать воспитала меня далеко не отдаленным человеком. Я была осведомлена о многом в этом мире. Мое понимание людей порой изумляло, несмотря на непонимание самой себя.

— Смотри-ка на себя, — сказал Адам, улыбаясь. — Ты профи.

— О да, лошади без ума от меня, — смеялась я. — Если я упаду, не забывай о том парне в зале.

— У меня никогда не было раньше секса на ипподроме.

— Я раньше-то на ипподроме не бывала.

Я подумала о том, что когда-нибудь захочу ребенка от любимого мужчины. Я забеременею и больше не буду столь привлекательна для Адама. Секс отойдет с первого места, и там появится кормление ребенка. Я буду занята своим дитем, а не мужем, и в какой-то мере это будет нормально. Но будет ли Адам все так же помешан на мне? Если он смог играть со мной и смог переступить это, то что помешает ему разыгрывать спектакль в будущем? Было слишком много вопросов, на которые я не могу дать ответ. Да и будем откровенны, никто не сможет.

Но все же, смотря на Адама, у меня замирало сердце. Глаза, в которых я видела бесконечность, и безграничное желание любить и защищать. Был другой Адам, которого знали очень немногие. Я не читала биографию в интернете, а узнавала его, смотря, какого автора он достает с книжной полки.

Я тут, чтобы он помог мне повлиять на что-либо в моей жизни. Он терпеливо ждет, когда я думала, что вскоре утону. Наши различия многому учат. Не все счастливые люди похожи, и мир так велик, что нам не успеть узнать все. Может стоит начать с малого?

Начать с себя и тех, кто нас окружает? Начать с хорошей музыки и красного вина? Начать с потрясающих глаз и дальней дороги, которую нужно пройти? Со временем узнаешь себя и то, чем ты обладаешь. Боже, а это так много. На самом это так чертовски много — желание не стоять на месте.

— Я хочу познакомить тебя с моей семьей.

— Я не часть твоей семьи, Адам, — отрицательно покачала я головой. — По крайней мере не та, что с фамилией Майколсон.

— Плевать, я просто хочу быть рядом с тобой, даже для мебели.

— Я потеряю себя, Адам.

— Это жизнь, милая. Мы постоянно что-то теряем, разве нет?

Мы молчали, и, когда Адам помог мне слезть с лошади, я погладила ее, а затем застыла на какое-то время, смотря ей вслед, когда она убегала. Легким касанием губ он дотронулся к моим губам и зарылся лицом в мои волосы, целуя шею. Я обняла его за талию, и сегодня «мы» было большим, чем просто ситуация. Мы — это была правда. И самое главное — это было правильно.

— Я никогда не обижу тебя, Донна. Ты будешь счастлива, ведь я просто не прощу себя, если ты заплачешь со мной хотя бы однажды.

— Благодаря тебе я начала любить этот мир.

Я поцеловала его, и Адам углубил поцелуй. Он был вселенной, в которую помещались самые притягательные и в то же время отвратительные черны. Красивое лицо, красивое тело, порой ужасное чувство юмора и завышенная самооценка. А что может быть привлекательней этого?

Мы сели в машину, и Адам, судя по всему, направился в Бруклин. Я не спрашивала, куда мы едем, ведь, если быть до конца честной, я просто хотела быть с ним рядом. Он открыл мне дверь, помогая выйти из машины, и, взяв за руку, улыбнулся, когда мы остановились на пороге небольшого домика. Адам постучал, и нам открыла женщина лет шестидесяти. Она перевела взгляд с меня на Адама и просияла улыбкой.