Неприкосновенное сердце - [47]

— А теперь симпатия зависит от доверия?

— Давай так, — сосредоточился на мне Адам. — Я расскажу тебе кое-что из своего прошлого, а ты мне из своего.

— Серьезно? Вы, мальчишки-федералы, обычно так говорите?

— Я давно работаю в ФБР, — продолжал он. — И однажды мне пришлось спасать семью от заложников. И когда мы вынесли почти всех, мне пришлось выбирать между матерью и ее дочерью, и я сделал выбор, — не отводил он взгляд, смотря на меня с болью. — Я оставил мать, и через три секунды после этого дом взорвался, разрывая ее на части.

— Тогда и произошел момент, когда ты задумался впервые оставить это дело?

— Нет, — отрицательно покачал головой Адам. — Впервые это произошло задолго до этого. Нескольких наших человек пригвоздили к полу и приставили скальпель к горлу. И теперь у меня ужасные руки, — показал мне Адам шрам на ладони. — Но моя жизнь обрела смысл, когда я встретил тебя. Я не знал, что до этого момента просто существовал.

— Адам...

— Знаешь, сегодня утром я был парализован тем, как скучаю по тебе, по тому, как я привык к тебе. Я начал спать на правой стороне кровати. Ты как успокоительное для меня, Донна, — взял он меня за руку, целуя ладонь. — Когда ты рядом, мне не нужны девушки на одну ночь, выпивка или скорость. Все мои мысли заняты лишь тобой. Ругаться с тобой лучше, чем мириться с другой.

— А когда не рядом?

— Я все равно скучаю по тебе.

— Ты вообще помнишь, кто я такая? Я не умею красиво говорить.

— У тебя свои таланты, — улыбнулся Адам.

— Почему каждое слово, которое ты произносишь, приобретает пошлый смысл?

— Но ты ведь не против?

— У меня есть причина моего одиночества, Адам, — убрала я руку.

— Если не хочешь, чтобы я знал ее, не говори, — не отводил он взгляд. — Что говорит тебе твое сердце, Ди?

— Я не слышу.

— А ты прислушайся.

— Я знаю, что не хотела бы сейчас быть в другом месте.

— Ты естественная.

— Единственное естественное во мне — это стервозность.

Ван Гог сказал: «Когда у человека горит огонь и есть душа, то он не в силах сдерживаться. Пусть лучше горит, чем тухнет. То, что внутри, все равно выйдет наружу».

Каждому дается шанс на искупление, но я множество своих шансов пропускаю годами. Но за всю свою жизнь я поняла: если хочешь найти нужного человека, сначала нужно найти себя.

— Девочка, — прошептала я, наполняя еще один бокал и смотря на горящий огонь. — Обычно мне снится девочка, которая душит меня, смотря мне в глаза. И я не отпираюсь, разрешая ей это.

— Ты знаешь, что это значит?

— Нет, — солгала я. — Впрочем, это не важно.

— Стейси уехала, — перевел он тему. — И мне звонил Майкл.

— Слушай, он часть семьи, — поставила я пустой бокал на журнальный столик. — Но порой он ведет себя как кретин.

— Это обаяние нашей семьи, — улыбнулся Адам. — У каждого есть свои родственники, но мы все с разными фамилиями и ДНК ведем себя как кретины.

— Адам, — услышала я голос Брайана. — Нам пора ехать.

— Да, хорошо, — поцеловал Адам мою руку. — Ведите себя прилично, девушки.

— Вы уезжаете в четыре утра? — спросила Эмили.

— Спи, милая, — поцеловал ее Брайан. — Мы скоро будем, а ты даже не заметишь моего отсутствия.

— Изумительно, — почти промурлыкала подруга.

— Черт, — засмеялась я, разыгрывая презрение. — Это отвратительно.

— Мне нужно две чашки кофе, — сказала Долорес.

— Зачем две? — все еще улыбалась я.

— Одну пусти мне прямиком по венам.

Когда мужчины ушли, Долорес принесла сумку и достала оттуда пакет.

— Мы же взрослые женщины, — развела я руками.

— Вот именно, — ответила Эбби, держа в руках чашку с кофе.

И вот мы, взрослые женщины, сидели и курили травку после отвратительно проведенной ночи, но все же в кругу семьи. Тут было о чем подумать. Не хватало только Стейси, но ее беременность не разрешала при ней даже вентилятор включать. И я надеялась поговорить с ней в скором времени.

— С кем бы вы переспали в ваших самых грязных фантазиях? — спросила Долорес.

— Дуэйн Джонсон, — ответила Ева.

— Уилл Смит, — добавила Эмили, делая очередную затяжку.

— Может, Брайан разрешит тебе, — засмеялась Эбби. — Ричард Гир.

— Он как лабутены, — хохотала я. — Всегда в моде.

— Знаете, я понимаю Стейси, — исчезла улыбка с лица Эмили. — После разрыва улицы, места и песни становятся ходячим воспоминанием.

Нью-Йорк — город, в котором можешь не встретить дважды одного человека. Я столько лет словно бежала и не знала, куда именно. Все, что там внутри нас, в том числе наше прошлое, уничтожает все хорошее, что есть в настоящем.

Вскоре мы собрали вещи и вызвали такси. Сегодня меня посетила еще одна мысль, и я хотела, чтобы Эмили помогла мне, но говорить при всех не хотела. Когда в машине остались только мы с ней, я взяла ее за руку.

— Я хочу найти своего отца.

— Что? — удивленно посмотрела на меня Эмили. — Зачем?

— Он заслуживает прощения.

— Ди, ты не должна делать этого ради нее.

— Нет, я хочу сделать это ради себя, — прошептала я. — Ты мне поможешь?

— Я буду поддерживать тебя и помогу, если хочешь его найти. Но я не дам ему обидеть тебя, особенно учитывая, что ты едва его знаешь.

— Я его не знаю, Эмили, — отрицательно покачала я головой. — И просто хочу увидеть его, учитывая его слишком долгое отсутствие в моей жизни.