Неприкосновенное сердце - [48]

Я приехала домой, заперла дверь и, включив музыку, достала из нижнего ящика комода фотоальбом, где была единственная фотография. Сев на диван, я расплакалась. Каждую ночь я видела ее и понимала, что никогда не смогу увидеть вживую ребенка, которого не знаю и не узнаю уже никогда.

Чувство вины было эмоцией, которое я не испытывала годами. Я не лгала и не совершала поступков, которые считала неправильными. До определенного момента. И после поступка, который совершила, так же стойко выдерживала каждый взгляд матери, Алекса и федералов.

«Я знал уже, что, если с чем-то расстаешься, плохим или хорошим, остается пустота. После плохого пустота заполняется сама собой. После хорошего ты заполняешь ее, только найдя что-то лучшее». Эрнест Хемингуэй.

Адам дал мне адрес клуба, и я решила туда поехать. Хуже, чем есть, уже быть не могло.

— Тут женщины, которые испытывали насилие или просто потерялись, — сказал он, наматывая бинты мне на руки. — Ты можешь помочь себе тут сама, а в будущем — кому-то еще, кто тоже будет нуждаться в этой помощи, Донна.

По моему лицу струились пот и слезы, но становилось легче. Я превращала злость в силу и знала, где теперь мне будут рады. Если не люди, то бинты уж точно. Адам сидел на скамье и наблюдал за мной.

— Эй, — крикнул он, когда я колотила грушу без остановки. — Ты в порядке?

Я резко остановилась и повернулась к Адаму. Мне хотелось кричать: «Нет, черт возьми!» — но я лишь кивнула, натянуто улыбаясь. Но в следующее мгновение подумала: «А к черту», — и пересекла помещение, направляясь к нему. Едва Адам поднял глаза, я оседлала его и прижала к себе, обнимая за плечи. Я приникла щекой к его виску и расслабилась, когда Адам также обнял меня.

— Ты не можешь любить меня, Адам, — сказала я тихо. — Ты меня не знаешь.

— Один человек сказал: «Тоска — самое бесплодное из всех человеческих переживаний». И нет, — гладил он меня по спине. — Я тебя знаю, хотя это и не имеет отношения к любви. Ты любишь черный цвет и книги. Несмотря на то, что ты владелица салона красоты, никогда не красишь волосы. Смотришь на ногти, когда переживаешь, и кусаешь губы, чтобы не засмеяться.

— Это общеизвестные факты.

— У тебя есть родинка под левой грудью, и ты всегда трешь запястье, когда думаешь о чем-то важном. И самое главное — шепчешь мое имя, прежде чем кончить, при этом прикусывая мое плечо.

Я смотрела на него какое-то время, а затем Адам поддался вперед и провел носом по моему подбородку. И когда дотронулся губами к моему уху, я была на грани обморока. Мы так сидели минут десять, но вскоре я решила взять себя в руки и снова заняться делом.

— Всегда держи удар, — сказал Адам, когда я снова направилась к груше. — Прикрывай лицо и сохраняй равновесие.

— Эй, хочешь подвигаться? — появился здоровяк в дверном проходе.

Я стрельнула взглядом в Адама, когда он направился ко мне, и схватила его за локоть.

— Я разберусь, — ответила я, усмехаясь Адаму. — Мне как раз нужно выпустить злость.

— Я не бью девчонок, — хохотнул тот. — Кроме того, таких красивых.

— Прекрасно, — затянула я бинты сильнее. — Значит я не буду особо напрягаться.

Я ударила ногой его по колену, мысленно говоря спасибо за этот прием Алексу. Я не была новичком в умении постоять за себя, просто считала, что мне это не нужно. Здоровяк потерял равновесие, и с разворота я нанесла следующий удар ногой по лицу. И когда он почти упал, подошла к нему впритык, беря его лицо в свои ладони, и усмехнулась.

— Хочешь еще подвигаться?

После этого он встретился с моим кулаком, и я улыбнулась, смотря на Адама. Мне было легче. Действительно легче, впервые за долгое время, пусть я и добилась этого таким варварским способом.

— Все будет хорошо, Ди, — взял меня за руку Адам, и мы направились в раздевалку. — Я есть у тебя. Все мы есть у тебя, и мы справимся.

Мы вышли из спортивного зала, и я улыбнулась, увидев, что все вокруг покрыто снегом. Понимает ли Адам, что в действительности помогает мне больше всех на свете? Понимает ли, что творится, когда его теплая рука держит мою, и он улыбается мне, управляя в это время машиной?

Мы приехали ко мне домой, и я сняла ботинки, улыбаясь Адаму. Он стоял в дверях, скрестив руки на груди, и смотрел на меня в ответ.

— Твоя улыбка, когда я впервые увидел тебя, разрушила меня для остальных.

— Ооо, — поднялась я с места. — Я не готовилась к такому. Подожди, посмотрю какой на мне лифчик, — Адам поднял бровь, широко улыбаясь. — Ой, точно, никакой.

— Лучше беги, Картер, — зарычал он.

Я промчала сквозь кухню и, как только собиралась открыть дверь в ванную, сильные руки схватили меня за бедра, отрывая от земли. Затем Адам закинул меня себе на плечо, и мы вышли на террасу. На улице шел снег, и Адам поставил меня на ноги, становясь под него вместе со мной.

— Это все, на что ты способен, Майколсон? — смеялась я.

Адам убрал прядь волос с моего лица и склонился надо мной, чтобы поцеловать. Я обняла его за плечи и, зарывшись в его шею, чувствовала, как что-то новое пробирает меня до мозга костей. Это была неизведанная территория, и в этот момент мне было плевать на все, кроме него.

— Я бы осталась тут навсегда, — зарылась я руками в его волосы. — Но ты сильнее, и так не честно.