Непреодолимое черничное искушение - [101]
У Роя брови полезли на лоб:
– Твоя мама? Вау. Я думаю, тебе стоит узнать ее получше.
– С удовольствием, – сказала я и улыбнулась. Он поймал мой взгляд, и мы смотрели друг другу в глаза несколько мгновений. Потом он спросил:
– Так что случилось?
Я рассказала ему о караоке и о моем исполнении песни «Наша любовь останется здесь».
– Гершвин, наверно, вертелся в своем гробу как сумасшедший, но слушателям понравилось. Хотя, возможно, они просто поддерживали меня, чтобы я не слишком расстраивалась. Поддержали лузера.
– Они поддержали Пловчиху, – уточнил он.
– В общем, не знаю. Суть в том, что все время, пока я пела эту песню, я думала о тебе. И мне хотелось, чтобы ты был там. А потом я начала говорить все эти жуткие глупости о фотографии и… не знаю. Как-то само так получилось, что в конце прямо там, в «Оленьем роге», на виду у всех, я объявила Хайдену, что свадьбы не будет.
Я слышала, как волны плещут о сваи причала.
Рой переваривал услышанное.
– А почему ты это сделала? – спросил он спустя некоторое время.
Я глубоко вздохнула.
– Потому что… я не могу вернуться к тому, что у меня было раньше. Я приехала сюда, ожидая одного – а получила совсем другое. Все изменилось. Я изменилась. И я не могу выйти замуж за Хайдена, потому что… потому что я люблю тебя.
Рой резко поднял голову:
– Что ты сказала?!
– Я сказала, что все изменилось, и я не могу вернуться к…
– Нет, я о том, что ты сказала потом.
Я взяла его за руку и набрала в грудь побольше воздуха:
– Я сказала, что… люблю тебя.
Он переплел свои пальцы с моими.
– Но как же все то, что ты мне говорила вчера вечером? – он опустил глаза – Ты сказала, что не любишь меня.
Я покачала головой.
– Я просто боялась. Боялась правды. Правда иногда все здорово усложняет и путает. Я сделала очень больно Хайдену. Я знаю это – и мне как-то надо с этим жить дальше. Но я ничего не могу поделать с тем, что люблю тебя.
– А как же Нью-Йорк и твоя карьера? Как насчет того, что ты скрипишь зубами во сне?
Я засмеялась.
– Знаешь, мне кажется, что я ни разу не скрипела во сне зубами с тех пор, как приехала в Бейкон, – я подумала о бабушке и о тех огромных деньгах, которые она мне оставила, а еще я подумала о Кенлин Фарм и о том кустике черники, который я нашла там. – И знаешь… у меня вдруг появилось необъяснимое, но непреодолимое желание стать владелицей черничной фермы. Я буду продавать вкуснейшие черничные маффины и черничные пироги… и… – я взглянула на пляж, на город, на статую Черничной леди. – Кстати, ты никогда не думал, почему никто никогда не пробовал черничных круассанов? Может быть, их я тоже буду печь и продавать. Я слышала, тут неподалеку продается старая черничная ферма.
Над поверхностью океана пролетела летучая рыба, шлепнувшись о воду, она выбросила фонтан серебристых брызг. Рой смотрел на меня и улыбался.
– Я думаю, ты сумасшедшая, Эллен Брэндфорд. Но я люблю тебя, – и он потянул меня к себе.
– Подожди, – остановила я его. – Мне нужно кое-что сделать.
Достав бабушкино письмо из кармана, я развернула листок, разгладила его и последний раз посмотрела на строчки, написанные рукой моей бабушки. А потом подошла к краю причала и выпустила листок из рук. Его подхватил ветер и понес на воду.
Рой подошел и встал около меня.
– Может быть, она, наконец, обрела покой.
– Надеюсь.
– Я думаю, она бы тобой очень гордилась.
– Правда?
– Конечно. Я же горжусь.
– Спасибо, – сказала я. Мы постояли немного у перил, глядя, как ветер играет с волнами.
– Меньше всего я ожидал увидеть тебя сегодня здесь, на этом причале, – признался Рой.
Я улыбнулась.
– Ну а я вот она. И этот новый причал, кстати, мне нравится куда больше прежнего.
Рой засмеялся.
– Нравится?
– Очень. Он прекрасен.
– Ну, думаю, владелец испугался, что на него подадут в суд. Та женщина, которая со старого причала свалилась.
– А, да, точно, – кивнула я. – Эта адвокатша. Как ты думаешь – она подаст иск?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Возможно. А может, и нет. Это может быть… конфликт. Конфликт интересов?
Я покачала головой.
– Нет, я так не думаю. С чего бы тут быть конфликту интересов?
– Ну, она только что заявила владельцу, что любит его.
– Ничего я не… подожди-ка… Что?!
Рой улыбался во весь рот.
– Ты – хозяин?! – пораженно спросила я. – Ты?!
– «Строительная компания Роя Каммингса», позвольте представиться, – он протянул мне руку для рукопожатия.
Я понимала, что выглядела весьма глупо. Он изо всех сил старался не смеяться.
– Ты хочешь сказать, что этот причал твой?
– И причал, и дом. Они как бы вместе, помнишь? Я их владелец с тех пор, как приобрел их в собственность. Я знаю, ты думала, что я плотник. И я и есть плотник, но только еще я генеральный подрядчик. Владелец компании.
Я окинула взглядом причал и новый дом – теперь, когда я знала, что это все появилось здесь только благодаря Рою, я смотрела на них иначе, и они были восхитительны.
– Ты умеешь произвести впечатление, Рой Каммингс.
Он лукаво улыбнулся.
– Ну, вот как раз с этим связана встреча, которая меня ждет. Я должен поговорить кое с кем о проекте. Такой приличный кусок земли с озером, и они хотят… впрочем, ладно, давай не будем сейчас о делах. Сейчас мне есть о чем подумать – о чем-то куда более приятном.
Пикей, бедный художник, родился в семье неприкасаемых в маленькой деревне на востоке Индии. С самого детства он знал, что его ждет необычная судьба, голос оракула навсегда врезался в его память: «Ты женишься на девушке не из нашей деревни и даже не из нашей страны; она будет музыкантом, у нее будут собственные джунгли, рождена она под знаком Быка». Это удивительная история о том, как молодой индийский художник, вооруженный лишь горсткой кисточек и верой в пророчество, сел на подержанный велосипед и пересек всю Азию и Европу, чтобы найти женщину, которую любит.
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском — семнадцать историй, доказывающих, что двукратный лауреат «Оскара» Том Хэнкс не менее талантлив и как писатель. «Мистер Хэнкс оказался настоящим писателем с большой буквы „П“, — рекомендует Стивен Фрай. — Одни рассказы в этой книге заставят вас хохотать в голос, другие — растрогают до слез». Герои Хэнкса отправляются на Луну в самодельной ракете, застревают в Париже во время промотура блокбастера «Кассандра Рэмпарт III: Страх на пороге», раз за разом возвращаются в один и тот же день «Мира будущего» на нью-йоркской Всемирной выставке 1939 года, предпочитают компьютеру винтажную пишущую машинку… «За два года я снимался в Нью-Йорке, Берлине, Атланте, Будапеште и других городах.
Нечто иное смотрит на нас. Это может быть иностранный взгляд на Россию, неземной взгляд на Землю или взгляд из мира умерших на мир живых. В рассказах Павла Пепперштейна (р. 1966) иное ощущается очень остро. За какой бы сюжет ни брался автор, в фокусе повествования оказывается отношение между познанием и фантазмом, реальностью и виртуальностью. Автор считается классиком психоделического реализма, особого направления в литературе и изобразительном искусстве, чьи принципы были разработаны группой Инспекция «Медицинская герменевтика» (Пепперштейн является одним из трех основателей этой легендарной группы)