– Она не побежала ко мне. – Антонио с трудом удержался, чтобы не смазать ему по морде.
– Не к тебе? А куда же? Берегись, приятель! Она опасная штучка, не верь ни одному ее слову о том, что произошло прошлой ночью.
– Синяк на ее лице довольно ясно говорит сам за себя. Вы не находите? – сказал Антонио с холодной яростью. – А ваше заключение о мисс Фотчен – авантюристке и потаскушке ошибочное. Потаскушки, насколько я знаю, ведут себя по-другому, они дают мужчине все, что он потребует. А что до ее авантюризма… множество людей скорее бы посчитали, что это вы авантюрист и именно вы преследуете ее, а не наоборот.
– Что? У этой девчонки даже десяти центов не наберется, а сейчас нет и работы!
– У самой Пейдж, может быть, и нет денег, но ее отец может купить сто таких маклерских фирм, как ваша, и при этом не понести убытков. Пейдж – единственная дочь и наследница Конрада Фотчена. Я полагаю, вы слышали о Конраде Фотчене, главе компании «Фотчен Продакшнз», чьи телепрограммы ежегодно берут призы по всему миру.
Антонио наслаждался произведенным эффектом: Уолтхэм напоминал рыбу, выброшенную на берег…
– Мне посчастливилось состоять в штате мистера Фотчена, – безжалостно продолжал Антонио. – Я забочусь о его безопасности и других личных нуждах. Итальянцы традиционно считаются очень хорошими телохранителями. Они не уклоняются от такой работы, которую другие находят… неприятной. А недавно мистер Фотчен дал мне другое задание, – произнес он классически бесстрастным, монотонным голосом кинематографического наемного убийцы-мафиози. – Мне поручено следить, чтобы его дочери никто не причинил вреда. Надеюсь, вы понимаете, Джед, что это означает? И тут я узнаю, что вы подняли на нее руку и угрожали ей.
Антонио не знал, действительно ли Уолтхэм угрожал Пейдж, но допускал вероятность угрозы. Ее страх как раз говорил об этом.
Уолтхэм стал мертвенно-бледным, а Антонио медленно проговорил:
– Вам повезло: мисс Фотчен не хочет, чтобы я вас научил, как обращаться с порядочными, умными и богатыми девушками. Все, чего она просит, – вернуть одежду. Я буду вам очень признателен, если бы вы принесли ее.
– Я… я не могу принести ее одежду. – Уолтхэм побелел как смерть.
– Почему?
– Я… мм… я сжег ее, – пробормотал Уолтхэм.
– Вы сожгли одежду?
– Когда я проснулся и обнаружил, что она ушла, я рассвирепел, – оправдывался Уолтхэм.
– Рассвирепел? – холодно повторил Антонио.
Уолтхэм внезапно приободрился:
– Черт побери! А чего она ожидала? Что я спокойно приму все, что она выкинет? Я мужчина, а не мышь!
– Я согласен, не мышь. Но вы и не мужчина. Вы гнида! И вам все же следует преподать урок.
Тыльной частью левой руки Антонио с силой хлестнул Уолтхэма по скуле – в то место, где тот оставил синяк у Пейдж, и затем, схватив оглушенного противника за плечи, ударил его коленом между ног.
– Жить будете, – сказал Антонио человеку, корчившемуся у его ног. – И заниматься любовью сможете… но, я думаю, не сегодня. А если вы когда-нибудь еще побеспокоите Пейдж… даже просто поговорите с ней… лично либо по телефону, обещаю вам незабываемую встречу. Понимаете, о чем я?
Уолтхэм молча кивнул.
– Умница, – сказал Антонио и вышел.
Пейдж не находила себе места от волнения. Пить, смотреть телевизор, есть – брр…
Девушка металась взад и вперед по комнате, не замечая роскошной обстановки. Логика подсказывала ей, что Джеду требуется время, чтобы упаковать ее одежду, но интуиция говорила, что упаковка одежды – не главное, что происходит сейчас в соседней квартире. Ни звука, ни шороха… Разумеется, в квартирах стоимостью миллионы долларов отличная звукоизоляция, но все же…
Неожиданно для себя Пейдж обнаружила, что стоит на огромном балконе. Она опять прислушалась, но не услышала ничего, кроме слабых звуков музыки из одного из открытых окон внизу. Грустно вздохнув, она оперлась на изогнутые стальные перила и подставила свежему морскому бризу разгоряченное лицо.
Вид на гавань Сиднея отвлек Пейдж от мрачных мыслей. Великолепное зрелище разительно отличалось от вида из ее собственного дома. Квартира Антонио находилась гораздо выше их особняка, и перед ней как на ладони лежал океан…
Пейдж задрожала от сильного порыва ветра и покрылась «гусиной кожей»: снаружи было слишком холодно. Нет, сидеть на балконе и пить кофе, как обещал Антонио, – об этом не могло быть и речи. Если бы не Джед, они, наверное, находились бы уже в спальне. Как бы она отдалась ему! Хватит, разозлилась наконец Пейдж. Давно пора вернуться.
Откровенно говоря, она была удивлена и поражена шиком и уютом апартаментов Антонио. Пейдж начинала по-настоящему понимать, как много квартира может рассказать о ее владельце. Джед – выпендрежник, для самоутверждения ему нужны атрибуты «настоящего мужчины». Антонио не нуждался в рекламе самого себя. Вещи, которые его окружали, были элегантны, просты и в то же время кричали: это дом человека, который знает, что он собой представляет и чего хочет от жизни.
Да, Антонио все эти годы очень хорошо работал над собой и для себя. Квартира, стоящая миллионы долларов, фешенебельный район, «ягуар», одежда от лучших модельеров… Видимо, отец не зря высоко ценит его услуги, он даром деньги на ветер не бросает. К тому же у Антонио нет иждивенцев, он не женат, хотя, по мнению Пейдж, ему уже около тридцати пяти.
