Неправильный мертвец - [15]

«Лишние хлопоты. В основном тут хлам».

– В смысле? – немного нервно уточнил Куп.

«Помимо Хархуфа, тут еще шесть мумий. Настоящие в ужасном состоянии, а как минимум две и вовсе подделки, причем не лучшего качества. То же и с украшениями гробницы».

– Но Хархуф-то в норме.

Доктор Лупински вновь повернулся к саркофагу.

«Он великолепен. Единственный экспонат, который стоит забрать».

– Не понимаю. Зачем музею выставлять кучу третьесортного дерьма? – удивился Морти.

– Тебя послушать, так тут все третьесортное. Вероятно, они хотели, чтобы тоскливая маленькая выставка не выглядела столь жалко, а музей казался более успешным, – сказала Жизель.

«Согласен», —

мелькнуло на экране доктора Лупински. Затем кот застыл. Экран на секунду погас, а когда вновь загорелся, кот пошатнулся и лег.

– В чем дело, док? – спросил Куп.

«Похоже, батарейки садятся».

Куп повернулся к Морти:

– Ты запасные принес?

Тот стянул с плеча тяжелый рюкзак:

– Конечно. И поскольку я тащил их сюда, то ты понесешь обратно. Да? Все по справедливости.

– Без проблем, как скажешь. Только давай быстрее.

Морти повел доктора в пустой угол комнаты. Опасное это дело, пробираться сквозь толпу с тяжеленным металлическим осьминогом, шатающимся так, будто он перебрал моторного масла и водки.

Когда они остановились, Морти снял с телевизора крышку и начал вынимать старые батарейки. Он передал их Купу, а тот, в свою очередь, Жизель.

– Нас же по-прежнему не видно? – спросил Куп.

– Все в порядке. Главное, ничего не урони.

Едва она это произнесла, как Морти, вынувший еще пару батареек, попытался вручить их Купу, но уронил, и они покатились через зал. Громкий удар металла о мрамор привлек всеобщее внимание. К счастью, батарейки откатились от хозяев достаточно далеко, отскочили от саркофага и продолжили путь. Охранник с заспанными глазами поднял их и сунул в карман. Затем огляделся и снова принял сонный и скучающий вид.

Куп открыл пачку с новыми батарейками, и Морти, зачерпнув целую кучу, максимально быстро утрамбовал их в задний отсек телевизора и закрыл крышку.

Доктор Лупински вскочил на щупальца. Кот наяривал по экрану дикие круги.

Из динамиков донеслось безумное мяуканье.

«Благодарю. Так гораздо лучше».

– Рад помочь, – отозвался Морти. – Что скажете? Еще что-то будем смотреть?

«Мне хватило. Из ценного тут только Хархуф, парочка погребальных атрибутов и сам саркофаг. Жаль, что нельзя и его забрать».

– О ящике Вулрич не говорил. Ему нужна только мумия, – напомнил Куп. – Чем меньше работы, тем лучше.

Кот припал на передние лапы и задрал голову.

«Я могу сам его нести».

– Он не влезет в фургон.

Морти склонил голову:

– Ну не знаю. Если кое-что сдвинуть…

– Не влезет, – отрезал Куп.

– Ты прав, – распрямился Морти. – Очевидно, не влезет.

«Я бы хотел поучаствовать в ограблении».

– Извините, док, мы как-нибудь сами. Вы тот еще умник, но мошенник ненастоящий. Понимаете?

«Да. Понимаю».

– Идем отсюда, – проворчал Морти. – Это место навевает на меня уныние.

– И на меня, – согласился Куп.

Остальные поддержали, и группа пошагала на выход, вот только в вестибюле Куп отделился.

– Куп! – зашипела Жизель. – Я тебя больше не прикрываю.

– Я только куплю снежный шар.

– Купишь? Не украдешь?

Он замер и, оглядевшись, достал деньги:

– Тут слишком убого для кражи. Встретимся у фургона.

Куп потратил двадцать семь долларов на снежный шар с фигуркой мумии внутри, которая напоминала не столько Хархуфа, сколько обернутую туалетной бумагой курицу на вертеле. Настроение лишь ухудшилось. Он подумывал выбросить фиговину в мусорку, но вместо этого расплатился за нее, а на выходе спер пачку жвачки. Морти и Жизель были правы. Обчистить эту свалку – их гражданский долг. Это как с полетом на Луну: там не нашлось ни аборигенов, ни озер с лунной водой, зато страна воспрянула духом. Ограбить музей, который словно сам напрашивался, – именно то, в чем они нуждались. В приятной ночке, когда нарушаешь закон и знаешь, что никто и ничто тебе не помешает.

Куп сунул снежный шар под мышку и сорвал обертку с жвачки. Быть может, в конце концов все сложится хорошо.

Фройлих наблюдал, как батарейки отскакивают от саркофага и медленно подкатываются к его левому ботинку. Он огляделся в поисках того, кто мог их уронить, но никого не увидел. Поднял.

«Бочонки. Таких сейчас и не найдешь».

Это было самое интересное происшествие за день.

Оглядевшись еще раз, Фройлих опустил добычу в карман. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь споткнулся и засудил музей, как раз когда выставка на пике успеха. Ну, может, «успех» – это громко сказано, но Хархуф собрал самую большую толпу за последние годы.

«Ни к чему нам тратить новостное время на судебные процессы, пусть лучше вещают об экспонатах».

Вот почему Фройлих так тщательно работал с руководством, чтобы замять случившееся с этим идиотом Гилбертом. К счастью, никто на погрузочной площадке не видел, как он упал в контейнер. И тело даже не успело окоченеть, когда Фройлих переместил его в огромный промышленный компактор вместе со свежим мусором. Мистер Клейн уже вручил ему немного «дискреционной налички» из-под полы, дабы решить проблему. Осталось только позвонить приятелю из транспортной компании, и к концу дня Гилберт окажется на свалке под тонной мусора. Беспокоило Фройлиха только одно…