Неправильное воспитание Кэмерон Пост - [38]

– Почему твой отец сам не захотел выступать? Сэкономили бы деньги на билет. – Пламя нашего давнего соперничества начинало постепенно разгораться.

Ирен помахала кому-то в коридоре за моей спиной.

– Он очень занят, да и к тому же не лучший оратор. Я легче располагаю к себе людей. – Она помолчала, видимо, размышляя, стоит ли ей говорить то, что так и вертелось у нее на языке, и все-таки добавила: – Да и вообще нам больше не нужно экономить на авиабилетах.

– Круто, наверное, – сказала я.

– Да, – ответила она. – Очень.

Я чувствовала, что на этом наш разговор может оборваться, потому что она продолжала смотреть куда-то мимо, а ее тело отстранялось от меня, словно что-то его отталкивало. Однако мне не хотелось с ней расставаться, потому я и спросила:

– Ну и как дела на раскопках?

Ирен то ли проигнорировала мой вопрос, то ли не расслышала, то ли решила, что он не стоит ответа.

– Мама говорит, что твое имя все время мелькает в спортивной хронике. – Она решила сменить ему.

– Ага. Ты все еще ездишь верхом?

– Семь раз в неделю. У нас есть конюшни, и тропы через лес проложены прямо по территории кампуса. – Она провела рукой по волосам, и я узнала жест ее мамы. – Мой парень Харрисон тоже ездит верхом. Вообще-то он игрок в поло, и очень даже неплохой. – Она упомянула своего парня как бы невзначай, но я слишком давно ее знала, чтобы на это клюнуть.

– Его действительно зовут Харрисон? – улыбнулась я.

– Да. – Ее тело опять напряглось. – Что в этом смешного?

– Ничего. Очень подходящее имя для богатенького наследника, который играет в поло.

– Ну, так и есть. Я бы тоже пошутила над именем твоего парня, но мы же обе знаем, – она наклонилась поближе, – что у тебя его нет, верно?

– Вообще-то есть, – улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку. – Как ни странно, его тоже зовут Харрисон, и он играет в поло. – Но это не сработало.

– Проехали, – сказала она, отворачиваясь от меня и делая вид, что заинтересовалась пареньком, который зашел что-то спросить в учительскую. – Мне пора идти, меня мама ждет в машине.

– Ладно, – сказала я. – Позвони мне как-нибудь на этой неделе.

– Постараюсь. – Я так и знала, что она это скажет. – Но вообще я очень занята. – Тут, словно вспомнив о своем новоприобретенном положении в обществе, Ирен добавила: – Приятно было повидаться, Кэмерон. – Голос у нее был как у героини фильма о викторианской эпохе, зачитывающей вслух чопорное письмо, присланное ей подругой. – Передавай, пожалуйста, привет бабушке и тете.

– Кхм, ладно, – промямлила я. – Какая-то ты странная.

Но Ирен уже ушла. Мне вдруг вспомнилось цоканье ее ботинок по паркету. Она как-то по-особенному ставила ноги при ходьбе, и этот звук – цок-цок-цок – навсегда связался с ней в моей памяти. Однако мягкие мокасины, в которые она была обута сегодня, удалялись по начищенному полу совершенно беззвучно. Ни шороха. Ни стука. Ни-че-го.

* * *

Примерно в то же время я узнала, что тетя Рут занимается сексом с Рэем, торговым представителем «Шван фудс». Однажды днем, когда Рут думала, что я пропадаю где-то с Джейми, а на самом деле я заперлась в своей спальне и украшала кукольный домик, я их услышала. Я стянула в «Бене Франклине» флакон с металлизированными блестками и тюбик с пастой для декупажа и теперь устилала пол чердака толстым ковром из блесток вперемешку с монетами, которые мне удалось расплющить, положив на рельсы возле откормочной площадки. На экране мелькали кадры «Иствикских ведьм», но звук был почти на нуле.

Когда я возилась с кукольным домиком, я так погружалась в себя, что Рут иногда приходилось звать меня по три раза, прежде чем я услышу. Поэтому когда я обратила внимание на стоны, то предположила, что это Шер или Сьюзан Сарандон, но потом взглянула на экран, а там Джек Николсон, один в этом своем огромном особняке, ужасно переигрывал и замышлял свою страшную месть.

Конечно, Рэй и Рут вели себя вполне сдержанно, но секс есть секс, и эти звуки трудно с чем-то спутать, особенно когда их издает кто-то в комнате прямо под тобой. Мне не хотелось ни подслушивать, ни выдавать своего присутствия, поэтому я, как могла, сосредоточилась на кукольном домике, дожидаясь, пока они вылезут из кровати, и стараясь не представлять то, что происходит в бывшей спальне моих родителей.

Рэй мне, пожалуй, даже нравился. Он обожал «Монополию», готовил вкусный попкорн и регулярно пополнял наши запасы продукцией «Шван фудс», а иногда даже приносил деликатесы вроде крабовых ножек. Они с Рут любили обмениваться впечатлениями о своих поездках по растрескавшимся дорогам восточной Монтаны, в которые их увлекало служебное рвение, и иногда даже разъезжали вдвоем по другим городам, а я от души радовалась, что они нашли друг друга и теперь могут вместе бесконечно перетирать эту свою хрень.

Когда все стихло, я спустилась вниз. Они сидели на диване, укрывшись пледом, и смотрели футбол.

– Привет, Кэмми, – сказала Рут. – Ты только вернулась?

Я могла бы соврать, но не видела в этом смысла. Теперь, узнав, что Рут занимается сексом, я наконец-то увидела в ней живого человека. Два последних года она была лишь неким средством, обеспечивающим мои нужды, – заменой родителям, а еще женщиной, чьим стандартам я никогда не смогу соответствовать. Но с Рут, предававшейся радостям плоти до брака, я, наверное, могла бы подружиться. Поэтому я ответила: