Неправильное число - [77]

Измайлова что-то едва слышно прошептала – Олег разобрал одно лишь слово «Диля», но и так прекрасно знал, о чем думает его спутница.

– Диля уже, наверное, давно наверху в каюте спит, – заявил юноша – тоже уже не второй и не третий раз за последние часы. – Наши метки остались с ее стороны – она наверняка успела вернуться по ним… – О том, что на пути сестре его спутницы могли встретиться препятствия, начиная от перегородивших коридор спятивших стен и заканчивая рыщущим по закоулкам Чужим, напоминать сейчас было, конечно же, неуместно.

– Нет, – мотнула головой Галя. – Она не спит. Наверное, она ждет нас там, у выхода…

– Так идем к ней скорее, – предпринял очередную попытку сдвинуть спутницу с места Олег.

Девушка кивнула, но осталась сидеть.

С минуту они молчали. Как он уже успел заметить, в тишине все прочие мысли быстро вытеснялись одной-единственной: «Пить! Хочу пить!» Олег потерся языком о зубы, силясь выдавить хоть каплю слюны, но не преуспел.

Галя снова что-то пробормотала, и он повернул к ней голову:

– Что?

– Инна, – выговорила Измайлова.

– Что Инна?

– Ты… Ты любишь ее?

Олег вздрогнул.

– Ты уверена, что сейчас лучшее время, чтобы обсудить это? – спросил он надтреснутым голосом.

– А когда еще?

Действительно: когда?

– Потом, когда спасем ее и выберемся сами.

– А если не будет никакого потом?

– Прекрати, – попытался повысить он голос. – Мы выберемся. И Инну вытащим…

– Ты любишь ее, – это уже был не вопрос – утверждение.

– Мы знакомы всего пять дней, – покачал головой Олег.

– Разве имеет значение, пять или пятьсот?

– А разве нет?

– Нет конечно же…

– Ну, не знаю… – пожал он плечами. Отрицать, что Инна ему нравится, было бы глупо. Но говорить об этом с Галей казалось Олегу еще глупее. Уж лучше, наверное, тишина и мысли о жажде! Хотя нет, не лучше… – Что? – Измайлова что-то сказала, но он снова не расслышал, отвлекшись на собственные мысли.

– А она любит не тебя, – повторила девушка.

Вот к такому он оказался не готов: ни к самим этим словам, ни к той боли, что они вызвали. Легче, наверное, было бы пережить удар копьем в сердце. Но Галино копье осталось где-то в недрах лабиринта, а вот слова все еще были при ней. Пока.

Задохнувшись, ответил Олег не сразу.

– А кого? – выговорил он наконец. – Романа?

– Романа? – наморщила лоб Измайлова, словно припоминая, кто бы это мог такой быть. – Ты имеешь в виду Сорокина, что ли? Из ее группы? Нет, конечно, при чем тут он?

– А кого тогда? – спросил юноша, тут же усомнившись, что в самом деле хочет услышать ответ.

– Вербицкого, конечно, – сказала Галя.

– Откуда ты знаешь? Она сама тебе сказала? – говорить об этом было невыносимо, но вопросы один за другим срывались с губ сами, помимо его воли.

– Нет, – мотнула головой девушка. – Не говорила. Это видно.

– Мало ли чего видно, – бросил он с толикой облегчения.

– Вот только он к ней равнодушен, – не унималась Измайлова. – Ему Вера нравится.

– Прям мыльная опера! – нашел в себе силы усмехнуться Олег.

– Типа того. Только взаправду.

Они снова замолчали, но на этот раз он даже не сразу вспомнил о жажде. «Ты любишь ее, – продолжал звучать в голове юноши голос Гали. – А она любит не тебя… А она любит не тебя… Ты любишь ее…» Олег закрыл глаза, и перед ним тут же возник образ Инны – почему-то в синем с белыми полосками платье – он и видел-то его на ней всего раз. Рядом из тьмы выплыла еще одна фигура – уже в серой форме «Ковчега». Вербицкий? Нет, не он, капитан гораздо выше. И не Рома. Тёма. Оборотень. Чужой. Монстр улыбнулся Инне и взял ее за руку. Лицо девушки исказилось от ужаса. «Ты любишь ее. А она любит не тебя…» Черт возьми, а пусть даже и так! Все равно скоро все это будет звучать в прошедшем времени! Любил. Любила.

Будет, если он так и продолжит сидеть на полу, жалея себя, несчастного.

Оттолкнувшись спиной от стены, Олег рывком поднялся.

– Идем, – прохрипел он, подавая руку Гале.

В какой-то момент юноше показалось, что спутница не послушается его, но через секунду Измайлова вцепилась в его ладонь, и он легко подтянул Галю вверх, поставив на ноги, – веса в ней было всего ничего.

– Идем, – повторил Олег.

И они пошли.

Поворот следовал за поворотом, перекресток сменялся перекрестком, коридоры то расширялись метров до шести, то внезапно сужались так, что и двоим рядом не встать, неизменным оставалось одно: никакого намека на близкий выход. У каждой развилки Олег внимательно осматривал стены, ища хоть какую-нибудь метку, но те были девственно чисты: судя по всему, нога человека не ступала здесь еще никогда. Насчет ноги Чужого уверенности быть не могло, но и он своих следов в этих тоннелях не оставил.

Сколько прошло времени с их последнего привала, юноша не знал: оно здесь измерялось поворотами и развилками, а считать их он давно перестал. Что такое секунда? Один шаг? Наверное, уже нет: от силы полшага, если не меньше. А минута? Вообще бессмысленное понятие. Что уж говорить о часах, днях, неделях… Могут они уже блуждать здесь неделю? Едва ли. А день? День – это когда солнце с неба светит, а тут только желтые лампы под потолком. Солнце осталось там, в прошлом. Как и Земля. Скоро к ним там присоединится «Ковчег», а значит, и этот треклятый лабиринт вместе с ним… Что ж, туда ему и дорога!