Неправильная - [6]

И что-то самой так грустно стало. Не хочу я пока ребенка. Не желаю в глушь.

— Александрин! — гневно воскликнула матушка.

И лицо у нее подозрительно покраснело. Как будто я неправду сказала. За спиной так-то весело хмыкнул Августин. Вот единственный умный человек — молчит, а где нужно — смеется.

— Где ты набралась этих глупостей? — не была бы сама целительницей, уже схватилась бы за сердце.

Но, увы, статус такие выходки не дозволяет. И к чему этот вопрос? Как будто я сейчас назову конкретное место, где такие речи вкладывают в головы глупых детей. А матушка мигом его посетит и пояснит, где и в чем рассказчики неправы.

— Из жизни, — все же пояснила я. — Не зря же у нас с Августом десять лет разницы.

Посмотрела на отца. Тот пытался сохранить невозмутимость на лице. Пока получалось. Но уйти отсюда захотелось неимоверно. Не то чтобы я боялась отца, но вдруг передумают замуж выдавать. Снова представила себя в свадебном платье… Определенно надо ретироваться, пока решение не сменили. Понятно, отдают меня лорду Зачари только потому, что других, правильно одаренных, жалко. Это я бесполезная, но хоть какая-то польза.

Вдруг мой дар решил проявить себя умной мыслью.

— Отец, могу я узнать, известно ли кому-либо об особенности моего дара?

Спрашиваю потому, что до ссылки, кроме родителей и брата, я представлялась особой без проявлений целительских способностей. Такое в Роде уже случалось, правда, редко. Только я отличилась: имея дар, не могла лечить других. Сначала меня пытались обучить хотя бы теории, надеясь, что с годами скрытые таланты проснутся во мне, но все тщетно.

— Нет, для всех ты обычная девушка, не имеющая проявлений Целителя, — ответил отец.

— Тогда я хочу клятву, — как можно капризней и легкомысленней высказалась я.

— Какую клятву? О чем ты? — уточнила матушка.

— О том, что никто и никогда не узнает о моем даре.

Несколько мгновений родители переглядывались. Братишка так и стоял за моей спиной. но я была уверена, что ему абсолютно все равно, рассказывать или нет.

— Хорошо, — с нажимом, глядя на матушку ответил отец.

* * *

— Хорошо, — откинувшись в кресле после разоблачения из ненавистного платья, протянула я.

Клятвы даны. Пути отхода подготовлены. Я молодец! Родители так и не поняли моей задумки. Но куда уж им до такой логики и извращенности ума.

Но долго расслабляться и наслаждаться своим маленьким триумфом мне не позволили. Жанна сообщила о посетителе. И только я хотела прикинуться больной, лишь бы снова не облачать свое прекрасное тело в неприглядные мне тряпки, как заявился Августин с неподдельной тревогой на лице. Но как только он увидел меня в здравии, волнение сменилось на возмущение.

— Братишка, еще немного, и я решу, что ты хочешь увидеть меня больной, — с укором произнесла я.

— Это было бы интересно, — задумчиво протянул Августин.

Теперь возмущена была я. Думать надо, что говоришь! Вдруг моя тонкая и ранимая душевная организация выйдет из строя после таких заявлений. Хотела уже обидеться, но это же Августин! Если не с ним дружить, то и не с кем больше. Несмотря на большую разницу в возрасте, у нас с ним всегда были теплые отношения. В крайнем случае нейтралитет.

— Что ты хотел? — спросила, поправляя халат, раскрывшийся на груди.

Вид братишки, что смущенно отводил глаза, меня раздражал. Где он столько стыда набрался? Эх, испортила его придворная жизнь. Или его так супруга запугала?

— Поговорить, — усаживаясь напротив, Августин налил себе вино, стоявшее на столе.

Откуда оно взялось, не знаю. Честно!

Всем видом выражаю величайшее внимание. Но братишка задумчиво смаковал напиток, глубоко погруженный в свои мысли. И мне это уже не нравилось. Нет, не то, что он думает — это как раз нормально. Но вот отсутствие его привычной насмешки на лице несколько настораживало.

— Александрин, — все же начал Августин, — это действительно необходимый брак.

— Братишка, — прервала я его, — не надо меня уговаривать и убеждать. Я уже дала согласие, хотя его и не требовалось, ведь так? — испытующе посмотрела на него.

— Да, соглашение уже подписано. Но твое имя вписали только сегодня, — попытался оправдаться Августин.

— Не нужно, — успокоила я его. — Я ведь действительно выросла, — с улыбкой произнесла я.

Показалось, что братишка облегченно выдохнул. Залпом допив вино, он поспешно встал и направился к выходу. Уже у двери он развернулся и подошел ко мне. Запечатлев свой тройной братский поцелуй на моих щеках и лбу, он шепнул:

— Только не делай глупостей, Александрин, — после чего стремительно удалился.

Я и глупости не совместимы! Тоже мне скажет. Все мои поступки обдуманы и взвешены. А если кто-то не видит в них логики и смысла, то не я ему целитель. Пусть к родственникам моим обратится.

Фыркнув, я чуть не хлопнула себя по лбу от вдруг пришедшей мысли, но лоб жалко. Я же так и не спросила Августина, что делала ночью в спальне Его Высочества! Мои воспоминания, увы, так и не вернулись. Все бы ничего, но любопытство — страшная вещь. Конечно, если будущий король не высказывал претензий в мой адрес, то волноваться не стоило бы. Но с другой стороны, как можно жаловаться на присутствие в спальне столь прекрасной особы, как я?