Неправильная - [7]

— Нам надо… надо ехать на Границу, рассказать…

Он вообще не знал, что делать — сумбурные мысли толкались в голове, и казалось, что всё это — кошмарный сон.

— Езжай, — прошелестел сестрёнкин голос.

— Едем.

— Я останусь здесь.

Маленьким шажками Тэсс прошла к телу матери и села-упала рядом. Бережно и ласково, как при жизни, погладила её холодную ладонь.

— Мы поедем вместе.

— Нет.

— Вдруг тролли вернутся, Тэсс?

— Не вернутся.

Дети, словно растеряв всю жизнь и чувства, обменивались репликами равнодушно, не двигаясь с места. За деревьями послышался топот копыт. Нолейен нехотя обернулся — на поляну вылетел взмыленный жеребец и, хрипя, привалился к дереву. С него соскочил отец с перекошенным лицом.

— Не успел… — сорвалось с губ, судорожно искаженных.

Среди ночи Архимаг, сидевший в библиотеке Неэто, ощутил смутное беспокойство, которое всё нарастало. Хотя здравый смысл твердил, что опасаться ничего, с самого утра Тарим бросил все дела и кинулся домой. Отсутствие детей стало последней каплей, и эльф поспешил, не разбирая дороги, туда, куда его вела тревога.

Но этого он не ожидал увидеть.

— Нолейен, возьми сестру и езжай в Эрессеа как можно быстрей. Скажи стражам, чтобы прислали отряд, который может справиться с полусотней троллей.

— Я останусь здесь, — сказала Тэсс, едва повернув голову.

— Тэсс, я прошу тебя, — голос Тарима сорвался.

Нолейен подхватил девочку, которая больше не сопротивлялась, и поскакал обратно. На Границе он остановился, безжизненным голосом передал стражам указание отца. Больше ничего не стал объяснять.

Он и сам бы к ним присоединился, но, глядя на сестрёнку, которая, как заводная игрушка, шла к дому, он понял, что нужнее здесь.

До ночи они просто сидели на ковре у камина и молчали. Говорить было не о чем — и слез почему-то не было. И всё было так неправильно — казалось, наступит утро, и их, как обычно, разбудит ласковый мамин голос…

Время врачует раны, но слишком медленно. Спустя неделю Тэсс вернулась в школу. Улыбка совсем пропала с её лица, как и блеск из глаз. Она теперь не бегала вприпрыжку, а ходила, осунувшись, как тень, молча выполняя всю работу по дому. И плакала по ночам. Нолейен, теперь ночевавший в опустелом доме, слышал за стеной её всхлипывания. Однажды заскрипела дверь в её комнате, и вошёл отец. Он взял дочку на руки, как в детстве, стал убаюкивать её. На следующий день девочка легла с отцом, и только тогда смогла уснуть без слёз.

Они втроём стали чаще собираться вместе за ужином или просто так. И, хотя так не хватало улыбки нежной Лиэль, они были всё же вместе, и вместе возвращались к жизни.

— Папа, а почему ты больше не ходишь на работу? — спросила как-то Тэсс, прижавшись к плечу Тарима.

— У меня отпуск. Собираюсь скоро вернуться.

— Возвращайся, — поддержала его девочка. — Ты же Архимаг, мало ли что может без тебя случиться. Ты ведь всем нужен.

Архимаг чуть улыбнулся — это было так бесхитростно: девочка, сама ещё толком не оправившаяся, понимала, что отцу будет куда легче вернуться к нормальной жизни, занимаясь привычным и любимым делом.

Тарим поднялся на верхушку своей Опаловой башни и растерянно оглянулся — всё было в таком же беспорядке, в каком он оставил башню, убегая отсюда… когда же это было? Кажется, в прошлой жизни. Чем он тогда занимался? Архимаг присел на кресло, перевернул пару листов — Дикие Ведуны. На пару с Алекселем пытались найти выход из ситуации — на территории Пиры в течение нескольких месяцев стали стихийно проявляться магические способности, направленные на разрушение. И у кого! — у каких-то разбойников и бродяг. Неудивительно, что нынешний правитель Пирры попросил помощи у соседей. Надо заняться этим…

Магическая полусфера на стене помутнела, передала изображение юного секретаря короля. Он топтался у двери Опаловой башни, дожидаясь разрешения войти.

— Входи, Кёртис.

Юноша с медальоном Фийдана — двухголовым змеем — взбежал по винтовой лестнице.

— Архимагистр, приветствую вас.

Лёгкий наклон головы — у эльфов не принято склоняться ни перед кем. Чтобы выказать уважение, вовсе не обязательно раболепствовать.

Едва заметная мягкая улыбка, в глаза — скрытое сострадание.

— Его величество просит вас придти к нему в рабочий кабинет, как только у вас будет свободное время.

— Сейчас, — пожал плечами Тарим.

Кёртис постучал в дверь кабинета.

— Прошу, Архимагистр.

Тарим кивнул будущему дипломату и вошёл. Серкеталь писал что-то за столом.

— Садись, — обронил он, не поднимая глаз. Дописал, отложил стилос и устало откинулся на спинку кресла. Некоторое время король просто рассматривал Архимага своего королевства, которого многие величали на старинный лад Архимагистром. Новые складки легли у губ эльфа-мага, новые морщины пробороздили лоб.

— Я вызвал тебя насчёт Диких Ведунов.

— Я занимаюсь этим, Серкеталь, нужны сведения уже получил у Алекселя.

Вообще-то, в Эрессеа было принято обращение на "вы" от младшего к старшему, от мужчины к женщине, от нижнего чина к высшему… Но Серкеталь и Тарим были достаточно давно знакомы, чтобы пренебречь этикетом. К тому же, если когда-то Серкеталь покровительствовал молодому серьёзному магу, то сейчас король чувствовал себя несмышлёнышем рядом с Таримом. Что поделать — у чародеев год идёт за три, а то и за пять-семь лет жизни.