Непотопляемый - [52]

Катальников прочел печальное сообщение дважды, прежде чем удалить. Компьютер был выключен, но еще около получаса Евгений Адамович провел в кабинете, размышляя над полученной информацией.

Короткое письмецо означало, что за Борисом Шахминым, скорее всего, установлена слежка и что на сей раз ситуация вполне серьезная — то есть может коснуться самого Катальникова… Особенно если Бориса арестуют и он заговорит… Впрочем, в отличие от «Б. Л.», своего информатора, Евгений Адамович не верил, что на свете существуют обстоятельства, при которых Боб откроет рот — не потому, что считал его не способным на предательство, а потому что знал, до какой степени адвокат жизнелюбив.

Да, Борис, давно уже ни во что не ставивший чужие жизни, свою собственную ценил и обожал. И что, «открыв рот», он лишится ее в течение считанных часов, Шахмину объяснять было не нужно. А то, что «Б. Л.», будучи в глубине души трусом, как все презираемые Катком «людишки в погонах», был не в силах отказаться от щедрот Евгения Адамовича, при этом день и ночь трясясь свое положение и карьеру, новостью для Катальникова не было.

Поразмышляв над этим и почувствовав, наконец, усталость, Евгений Адамович пришел к выводу, что оснований для того, чтобы менять свое решение о дальнейшей судьбе Боба, у него нет. Пока… После чего покинул кабинет и направился в свою спальню.

16

Валерий Померанцев не помнил, когда шеф в последний раз слушал его с таким вниманием, не перебивая и даже ничего не уточняя, как сегодня, в процессе изложения биографий двоих удачливых таможенников — Кругликова и Митарова. На невнимание присутствующих при этом Вячеслава Ивановича Грязнова и Володи Яковлева пожаловаться он тоже не мог.

— Ну, и последнее, — с сожалением завершая свой занятный доклад, произнес Валерий. — Это мне мой информатор сказал, припомнив, уже на прощание: господин Кругликов вернулся в столицу с Дальнего Востока восемь лет назад. Прежде чем осесть на «Казимовской», почти год проработал на таможенном терминале «Пузырево», находящемся в ведомстве Московской прокуратуры на водном и воздушном транспорте. Последнее из развалившихся, точнее, прикрытых «сверху» дел, возбужденных против него, было именно там. А вскоре последовал и перевод.

Померанцев замолчал и вопросительно уставился на своего шефа. Вид у Турецкого был самый что ни на есть задумчивый. Присутствующие уважительно ожидали, когда Александр Борисович заговорит, но он вместо этого потянулся к телефонному аппарату и набрал какой-то номер. Ответили ему почти сразу.

— Аркадий Ильич?.. Здравствуйте, Турецкий… Нет-нет, допрос Шахмина не отменяется и не переносится ни в коем случае. Как и договаривались, жду вас к половине второго… Я сейчас по другому поводу вам звоню. Скажите, сколько лет Познеев проработал у вас?.. — Он внимательно выслушал Лайнера и задал следующий вопрос: — И откуда он к вам пришел?.. Спасибо!.. Что? Нет-нет, сейчас не могу, давайте при встрече!

Положив на место трубку, Турецкий сразу же нажал клавишу селектора и, едва послышался голос секретаря, коротко распорядился:

— Наташенька, будь добра, Светлану Перову — ко мне.

Светлана Перова, отработав свою версию, оказавшуюся «пустышкой», уже несколько дней занималась другими делами, полагая, что ее функции в оперативно-следственной группе, созданной в связи с убийством Николая Петровича Познеева, исчерпаны. Поэтому в кабинет шефа явилась сразу с несколькими папками текущих дел, полагая, что именно о них и пойдет речь. Однако Александру Борисовичу, как выяснилось, она нужна была по другому поводу.

— Вот что, Светлана, — он бросил на ее папки короткий взгляд и еле заметно усмехнулся. — Сейчас ты, отложив все остальное, свяжешься с Московской прокуратурой на воздушном и водном транспорте и поедешь туда так быстро, как только сумеешь договориться… И не смотри на меня такими круглыми глазами, от дела Познеева тебя никто пока не освобождал.

— Познеева?

— Именно, — кивнул Александр Борисович. — Николай Петрович когда-то работал там, твоя задача — посмотреть все дела, которые он вел, особенно нас интересуют дела, связанные с таможенниками… Если такие, конечно, отыщутся… И если да — оформляешь постановление о их изъятии и передаче сюда… Ну что я — учить тебя, что ли, буду?.. Оформишь все, как положено, меня интересует результат — максимально быстрый… Все понятно?

Перова покосилась на вальяжно раскинувшегося в кресле Померанцева, что следовало понимать однозначно: почему, мол, я, а не Валерий?.. Но спорить, конечно, не стала, нехотя кивнув головой. Задание только на первый взгляд казалось простым, на деле же не то чтобы сложным, но, совершенно точно, занудным. Неизвестно, сколько пыльных архивных бумаг придется просеять, прежде чем получишь результат.

— Что ж, в таком случае приступай, — улыбнулся Сан Борисыч, сделавший вид, что смысла обмена взглядами между своими следователями решительно не понимает.

Дождавшись, когда за Перовой закроется дверь, Слава Грязнов тоже улыбнулся.

— Кажется, Светочка не слишком обрадовалась, — озвучил он очевидное для всех.

— Ну, такого рода работу мало, кто любит, — возразил Турецкий. — Но Перова, как все женщины, большая аккуратистка, можно не сомневаться, что все сделает тщательно, ничего не упустит… В отличие от нашего Валерия!